Глава 123

Порой признанные профессионалы японисты, синхронные переводчики были на самом деле далеки от совершенства, от настоящего, так сказать, глубокого понимания специфики и действительности. Одним словом убеждать и доказывать надо было знать как, кому и где. Что касалось, трудоустройства иностранцев, то чем лучше работа, тем чаще оказывалось, что устроиться на нее удалось благодаря знакомству. Не каждый мог пригнуться так низко как требовали этого японцы и изобразить на лице признание собственной ничтожности. На внешний вид «Гордых» срезали сразу. Однако стабильный ежемесячный доход и расходы на жизнь требовались ежедневно. Вероника понимая, что расплачивается с тем, что наделала в силу собственной неопытности, считала свою жизнь одинокой, однобокой и не сбалансированной. Она двигалась и принимала решения, будучи вынужденной, находясь в полной зависимости от обстоятельств, а не следуя своим мечтам и желаниям. Испугавшись за будущее ребенка она перестала сидеть сложа руки, а теперь даже и боялась присесть лишний раз спокойно опустив руки на колени. Даже в метро, когда глаза еще можно было разлепить от сна она продолжала заучивать слова и фразы. Когда мозг отказывался работать вязала для дочери одежду. Детские вещи, которые стоили в универмагах по нескольку сотен долларов, не уступали по красоте и качеству. Вероника жила как одержимая, совершенно не понимала, в чем ей можно завидовать.

Наступило наконец-то 31 января. Клуб закрылся сразу после рождества. 25-го января был последний день. Если клиенты как то еще собрались из чувства долга в предрождественский вечер 24-го, то 25 никого почти не было. Открываться рано тоже не было смысла. Клуб отдыхал до 10 января включительно. Вероника получила возможность заняться новым репертуаром. Несмотря на то, что она частично его меняла, основные составляющие были одни и те же. Все, что она перемешивала в течение 3-х месяцев играть дольше было нельзя.

31-го Вероника вернулась с работы, позвонила родителям и дочери в Москву. Там до Нового года оставалось больше чем полдня, никто никуда не торопился. Вероника наоборот спешила. Торопилась убраться, сходить в баню, зайти к Канеко, приготовить и съесть (по японскому обычаю) лапшу. Не успела она положить трубку, поговорив с родными, как позвонила Светлана, а за ней Наташа. Вероника, удерживая трубку между ухом и плечом быстро убиралась в квартире. У каждой из подруг к сожалению оказались свои планы. Наташа, естественно, справляла новогоднюю ночь с Ивата. Дочь они оставляли дома, а сами собрались пойти в ресторан к 12 ночи. Светлана у себя дома по русскому обычаю устраивала праздничный стол, но без друзей, по семейному, следуя русской привычке для себя и детей. В гостинице не было выходных. Вероника работала и 31-го и первого числа. Вращаясь фактически только среди японцев она скучала по европейскому обществу вообще, а в Новый год как то особенно стало тоскливо. Без семьи, без друзей. Светлана с Наташей предлагали приехать в гости после праздников.

В Японии отмечали наступление Нового года совсем иначе нежели в Европе. Никто не собирался к двенадцати вечера за праздничным столом, тем более не звали гостей. Праздновали рождество на американский манер с 24 на 25 декабря. 31 января подобно любому празднику имело свое название «Оомисока», однако Новый год проходил не как празднование, а скорее как (автоматическое) соблюдение национальных старинных ритуалов и обычаев. Это был тихий день. Есть принято было гречневую лапшу (для долголетия), затем 1-го числа было принято есть осечи рери Каждое из блюд о-сэти рёри имеет особое значение. Молодежь собиралась в районах общепринятых для молодежных тусовок Щибуя, Хараджюку. Та часть японцев и иностранцев, которая предпочитала более спокойную обстановку встречались с друзьями и отмечали праздник в ресторанах. Особой популярностью пользовались Токийские высотки, где приблизившись к небу можно было созерцать звезды над головой, одновременно огни большого города и встретить Новый год на высоте птичьего полета. В большинстве своем жители Японии в любом уголке страны стекались к полуночи в буддийский или синтоистский храмы. В жилых, особенно спальных районах стояла гробовая тишина, вокруг храмов было мало народу, у крупных кишело людьми. Паломничество начиналось еще за долго до двенадцати. Толпа выстраивалась из хаотического скопления в очередь. Посетители стояли и мерзли в ожидании наступления полуночи. С наступлением Нового года людская толпа начинала медленно продвигаться в сторону главного входа в храм, и не заходя в него посетители бросали монеты в «Осайсэн бако» - ящик, после этого слегка наклонив голову и сложив ладони обращали к богу свои пожелания и молитвы. Меньше чем через минуту люди отходили, уступая место напиравшим сзади. Часто вместо ящика, для упрощения доступа, который усложнялся из-за нескончаемого потока людей, на подходе в храм отводилось и огораживалось широкое пространство для денежных пожертвований. Паломничество совершали не обязательно глубоко верующие. Это был скорее годами сложившийся новогодний ритуал. Выстраивались все желающие. Верующие и кто просто хотел провести время вместе, одновременно отдавая дань традиции. Длинная, многочасовая очередь давала повод обсудить вопросы, поговорить на разные темы за время утомительного ожидания своей очереди. Синтоистский храм в Токио Мейдзи джингу собирал ежегодно с 1 по 3-е января около 3 000 000 человек паломников, число посетителей росло год от года. Популярными были также храмы Асакуса и расположенный в прилежащей к столице префектуре Чиба, недалеко от международного аэропорта храм Наритасан. Считалось, что последний обеспечивает надежность и безопасность внутри дома, безопасность транспортного передвижения.

Вероника в новогоднюю ночь не пошла в храм по нескольким причинам. Во - первых не хотелось идти одной. Во-вторых пойти в храм ночью она никак не могла решиться из-за холода и отсутствия глубокой веры в соблюдение любых религиозных ритуалов. Она верила в то, что приложив собственные силы можно прийти к какому-либо результату. Простоять на холоде в очереди, в нескончаемом потоке людей, бросить пару дешевых монет, попросив затем бога о помощи не соответствовало ее реалистическому образу мыслей. «Если бы можно было сесть и успокоиться в церковных стенах, а не толкаться» думала девушка. Ей хотелось однажды потоптаться в подобной очереди, однако интерес основывался на желании познать глубже японскую культуру, почувствовать саму атмосферу и ничего больше. Японцы же привыкшие к старинному обряду с детства, шли нескончаемым потоком начиная с вечера 31 декабря по 3 января. Праздник объединял население целого острова. Неважно верующих или просто любопытных, независимо от занимаемого положения и уровня доходов. Люди в метро разъезжали до самого утра. Посещения родственников и друзей начинались со второго числа.

Вероника в конце концов закончила убираться. Для более тщательной уборки перед Новым годом времени не было. Окинув взглядом свое жилище, она посчитала его внешний вид вполне удовлетворительным. Затем девушка поторопилась в баню. 31-го там собиралось особенно много японок. Заядлые банщицы старательно намывались перед наступлением первого января. Вступить в новое время, которое давало повод для свежих идей, надежд, способствовало появлению новых сил многие предпочитали очистившись и сбросив в бане с себя психологическую нагрузку старого года. Судя по доносившимся голосам мужское отделение, тоже было переполнено. С утра все отдыхавшие занимались уборкой. Те кто работал, торопились прямо с места службы. Вечером в бане оказалось особенно людно. После бани Вероника побежала к Канеко. Закончить старый год нужно было лапшой (тощикощи соба). Этой традиции придерживались все японцы в ожидании наступления Нового года. Кто-то считал, что важно съесть лапшу между одиннадцатью и 24 часами. Некоторые считали, что главное съесть гречневой лапши 31-го января в течение дня. Существовало два необходимых условия. Съесть лапшу без остатка и до перехода в новый годовой отсчет времени. Согласно общепринятого мнения тонкая длинная лапша символизировала долголетие. Съесть ее без остатка носило двоякий смысл. Так как гречневая лапша тонкая и легко рвущаяся, съев ее без остатка все страдания в заканчивающимся году таким образом так и оставались в старом году. Согласно второй причины тощикощи соба несла с собой денежную удачу. По преданию золотых дел мастер, сделав данго (клёцки) из гречневой муки (тягучие липкие шарики диаметром около 3 см. нанизанные по 3-4 шарика на специальные тонкие палочки «кущи»), собрал с их помощью разлетевшуюся золотую пыль, которая легко прилипла к шарикам данго. В основном все придерживались старого обычая, верили в лапшу как в символ долгожительства. С первого числа приступали к праздничным кушаньям под названием «осэчи рёри». Еда состояла из блюд, которые могли храниться и не портиться в течение нескольких дней. Такое условие имело свои причины. Во-первых, громыхание на кухне могло помешать при обращении к богу в новогодние дни, мешало благословению. Соблюдалась тишина. С другой стороны еда способная храниться в течение нескольких дней позволяла женщинам отдохнуть, не простаивая в праздничные дни на кухне. Таким образом, преследовались две цели: содержание кухни в тишине и освобождение хозяек от ежедневной рутины. С развитием всевозможных удобств в японском укладе жизни отпала необходимость в приготовлении праздничных блюд «Осечи». Все можно было купить уже готовое в магазине, к чему и прибегали современные хозяйки. Хозяйки, предпочитающие придерживаться старинных обычаев, готовили сами, у женщин увлеченных карьерой или вынужденных обеспечивать себя самостоятельно не всегда хватало времени и сил на поддержание старинных устоев. Даже Канеко, не смотря на воспитание согласно старых традиций, предпочитала проводить последний день старого года и начало нового в тишине и ничего не делании. Часть составляющих блюд «Осечи» она готовила сама, большую часть покупала, во избежание лишних хлопот. Вероника присоединялась к Канеко, когда сидела с грудным ребенком. Теперь же она ничего специально не готовила и не покупала, однако с любопытством разглядывала в супермаркетах все, что было под названием «Осечи рёри». Канеко, все время, беспокоясь за здоровье своей приемной дочери, каковой она считала Веронику, попросила зайти ее 31 числа в любое удобное время и поделилась с ней всем понемножку из праздничного съестного. Напомнила на всякий случай, что есть нужно с первого числа.

- Кухня моя точно отдохнет Канеко-сан - обдумывая собственное соответствие традициям, произнесла вслух Вероника. - А вот я и сегодня и завтра работаю. Правда 2-го и 3-го суббота - воскресенье, смогу отдохнуть. Вообще говоря, кухня отдыхает от меня, а я от кухни с тех пор как осталась одна. Дома только сплю теперь. Готовить некогда и не для кого, сама и на ходу чего-нибудь. Кстати, когда иду по улице и жую бутерброд, японцы смотрят на меня как на ненормальную. У вас принято есть за столом неважно где, или сидя на лавочке, где-нибудь в парке, а не на ходу, шагая по улице или в метро.

Канеко отнеслась с пониманием.

- Чем свалиться от бессилья, лучше съесть что-нибудь, хотя и жаль что на ходу. Здоровье самое главное, что нам нужно. - Не раз говорила она Веронике, заканчивая все свои умозаключения многочисленным повторением фразы «ки о цукетэ», которая означала: береги себя.

Глава 124

Вероника, с одной стороны не верила в смысл соблюдения обрядов, увлекала необычность и японская торжественность. Однако с лапшой, подсознательно торопилась управиться до двенадцати. Наверное, потому что выполнение этого обычая казалось самым легким и простым. Переступив порог, поесть ей не удалось. Пришлось схватиться за трубку разрывающегося телефона. Звонила Ольга, с которой ее познакомил Ахмат. Вероника поблагодарила за поздравления с праздником и попросила позвонить после первого, если нужно поговорить, промолчав о лапше, сказала, что торопится. Потом позвонила Елена, как всегда под мухой. Она успела сообщить, что все по - старому. Что она также сидит дома и сходит с ума. Вероника обещала перезвонить после 12-ти и отвязалась от Елены. Потом позвонила Линда, за ней Ахмат. Вероника, говоря всем одно и то же, что очень торопится, обещала последним перезвонить сама. Наконец-то поставив телефон на автоответчик, она отварила себе лапши, заправила на свой вкус и изо всех сил дула на горячую лапшу, едва успела съесть ее до 12. Японцы обычно не беспокоили друг друга уже за пару дней до праздника. Не звонили с поздравлениями. Поздравлением считаются новогодние открытки. Совершенно не похожие на европейские. Огромное количество открыток отправлялось в Новый год. Почтовые отделения вывешивали объявления, предупреждая о том, что открытки должны быть отправлены до 25 декабря. В таком случае поздравительные открытки приходили по адресу точно 1-го января. Обмен поздравительными открытками это тоже еще один ритуал или обязательный пункт выражения взаимоуважения. Обмен открыток принят не только на уровне друзей или родственников. С целью поддержки хороших отношений подчиненные посылали поздравления своим непосредственным начальникам, обмен открытками происходил и на уровне высшего руководства. Вероника не знала, кому писать, кому нет. Чутье подсказывало, но больше дремало, поэтому она решила послать открытки уже в ответ на те, которые придут и ничего не отправила, решив, что как иностранке невежливость спишут на неосведомленность и всерьез не обидятся. Большую часть времени хотелось спать, поэтому чувство ответственности и чувство вины не слишком беспокоили в наступающем году.

Глядя уже в телевизор, Вероника позвонила Аделине. Та встречала Новый год с мужем и домработницей. Накрыв праздничный стол, все трое смотрели телевизор. Линда, по словам матери, сидела дома одна. Мизутани, как всегда без нее, уехал отдыхать на горячие источники и на пару дней собирался заглянуть к родителям, которые жили в префектуре далеко от Токио. Вероника не хотела оказаться в подобном состоянии. Она подумала, что предпочла бы добиться независимости еще в молодости, или как-то позаботиться о себе, чем сидеть брошенной в одиночестве на старости. Линда кроме преподавания английского была ни к чему не пригодна. Прожив большую часть жизни за счет других, она считала себя достаточно состоятельной, совершенно забывая, что ею лично ничего не достигнуто. Она огорчалась на Мизутани и ничего не меняла в своей жизни. Вероника, наблюдая как та курит одну за другой сигареты, вскрывая пачку за пачкой, предложила заполнить время преподаванием, посещением спортивных секций, увеличить количество друзей. На что Линда ответила, что спортом следовало бы заняться, согласилась и с тем, что есть необходимость в друзьях, но своего круга и иностранцев, а не японцев. Что касается преподавания, то опускаться так низко по ее словам она не собиралась.

Вероника пообещала Аделине позвонить ее дочери, однако пробежавшись по всем телевизионным программам, вскоре заснула до утра. На следующий день Джюнко, вся светившаяся от счастья, рассказала о своем ночном посещении храма, об огромном количестве людей и «жутком холоде». Джюнко была безумно влюблена. Вероника даже не стала спрашивать, какие просьбы она обратила к богу. Глядя на девушку все и так было очевидно. Затем Джюнко со смехом рассказала о старшеклассниках, судя по разговору, готовившихся к поступлению в университет. Они, скорее всего, пришли помолиться и попросить у бога успешного поступления. Однако пока они два часа стояли в очереди и мерзли, то, как и положено молодежи беспрерывно болтали. Они обсуждали своих интимных партнерш. Обсуждали то одну, то другую девушку, называя одни и те же имена. Домой в Японии приглашать не принято, поэтому молодежь тоже пользовалась гостиницами для секса. Так вот один самый переживавший за предстоящие вступительные экзамены, жаловался, на некую Норико, которая после всего прилипает к нему часа на два и спит. А так как для любви в Японии были предусмотрены специальные небольшие гостиницы и мотели, то время уходило еще на то, чтобы найти гостиницу, оставшись незаметным и подальше от дома. Номера обычно сдавались на несколько часов. А после этого требовалось время до дома. Получалось, что на все про все целые полдня уходило... На занятия оставалось мало времени... Одним словом старшеклассник жаловался на назойливость партнерши и серьезно сожалел о неразумной трате времени.

Вероника, не знавшая ничего ни об отелях, предназначенных для секса, далекая от забот молодежи совершенно рассеянно слушала свою подругу. Ее охватило ощущение, подобное в юности. Как будто она жила в отдельном от непосредственно окружающих мире (отстала от жизни). Не желая показаться смешной, ничего не спрашивала. Такое же ощущение было у нее в школе, когда она просиживала дома месяцами, потом вдруг замечала, что подруги по школе ее избегают, потому что имеют какие-то свои секреты. Потом те же самые подруги возвращались к Веронике, но она понимала, что от нее что-то скрывается, а что добиться было невозможно. Вот и сейчас живя своими мечтами, своим миром и заботами Вероника смотрела на Джюнко и подумала, что опять далека от всех, опять как, будто что-то пропустила. Почувствовала какую-то пропасть между собой и окружающими. «Люди умеют радоваться» - размышляла она, разглядывая сверкающие счастьем глаза Дзюнко.

Глава 125

Зимние месяцы пролетели для Вероники незаметно. Только холод был чувствительным для уставшего и постоянно не высыпающегося организма. Зима надоела и раздражала. Второе судебное заседание с адвокатами прошло, как и первое. Дух старого времени и бессмысленные вопросы. Единственное новшество внес адвокат мужа, пытаясь пару раз наброситься с криком на Веронику. Та ничего не понимала и каждый раз после крика с недоумением смотрела то на своего адвоката, то на судью пытаясь в глазах найти ответа. Вероника ни разу не закричала, скрывала свое раздражение в суде, благодаря присутствию своего адвоката, который сидел несмотря на содержание вопросов и ответов с одним и тем же спокойным лицом. Все свое раздражение Вероника выплескивала наружу, когда оставалась с адвокатом вдвоем. Она не скрывала своей паники или обиды. Выговорила все подряд. Когда сел после заседания с Танака в метро Вероника наконец-то сообразила, что адвокат мужа просто хотел спровоцировать ее на скандал. Но ничего не вышло. Вероника во время заседания удивившись внезапным воплям, не поняв чем они вызваны так и продолжала монотонно отвечать на бестолковые вопросы. Согласно описаний мужа Вероника должна была быть сумасшедшей истеричкой, а в суде всегда вела себя сдержанно и хладнокровно, не смотря на наступавший потом озноб и нервозность. Судье не удавалось довести ее до бешенства, до потери равновесия, а он видимо этого хотел.

- Боже мой, Танака-сан, меня за дурочку принимают. - Выдохнула она, когда они с адвокатом ехали обратно. - Когда же это закончится. Такой уровень общения, что даже руки опускаются.

- Это не твой уровень, а адвокат у твоего мужа недалекий. Я сначала даже испугался, когда он вдруг заорал. Приступ что-ли какой... Да, примитивщина. И меня за дурака принял.

- Примитивный адвокат, примитивный судья, чуть ли не абориген. Что делать то?

- Ничего, все идет нормально.

- Нормально? Я не хочу больше в это играть.

В душе Вероники, которая была уже с детства травмирована стояло ужасное разочарование. В ушах стояли вопли адвоката. Причем сам крик, а не содержание. Вероника старалась не задумываться, однако понимала, что с ее повышенной чувствительностью она никогда этого не забудет.

- Провоцировать меня как дуру на скандал, - повторяла она и все никак не могла успокоиться. - Трепать мне нервы и тратить бесполезно время. Не прощу никогда.

Вероника как единственный ребенок в семье была открыта душой для всех. Чем больше она вырастала и ощущала одиночество, тем больше старалась узнать, когда повзрослела, любила ходить в гости и принимать гостей, хотя чаще тайком от матери. Любила беготню, расписанный по дням график, когда уставала уходила в затишье, превращалась в домоседку и много читала, изучала, вязала, играла на фортепиано. Потом начинала страдать от неподвижности и опять начинала колесить окружая себя всяческими делами вне дома. Вероника привыкшая жить по возрастающей не могла долго задерживаться на достигнутом. Ей становилось скучно и она начинала страдать и искать перемен. Нобуаки уговаривая выйти замуж, обещал ей то, о чем можно было только мечтать. Первое время она была счастлива, что избавилась от материнского деспотизма и могла открыто делать, что ей хочется. Приглашать гостей открыто и заниматься тем, чем ей нравиться открыто. Никто не отбирал еду или одежду из-под носа пытаясь лишний раз напомнить о зависимости. Приехав в Японию она стала подвергаться влиянию со стороны родителей мужа, со стороны самого мужа. От нее требовали отказаться от привычек выработанных годами, изменить характер который воспитан с детства. И не потому что он плохой или хороший, а потому что японцы хотят, чтобы было так и эдак. По их мнению Россия отставшая навсегда, носила имидж хаоса и нищеты. А подобные несчастные обязаны беспрекословно подчиняться.

- Сначала приехав в Японию, муж показывает вам другое лицо, затем он и его родственники, после замужества начинают посягать на мои привычки приобретенные и отшлифованные годами. Затем на меня клевещут и судят.

И вы спокойно говорите «все идет нормально». Да меня всю трясет от злости. Я просто пытаюсь глубоко не задумываться, благо занятость не дает. А если анализировать, так с ума можно сойти. Вместо того чтобы благодарить не смотря на все трудности за выдержку, терпение, не смотря на физическую усталость, мне пытаются внушить, что я чеканутая, привыкшая развлекаться девица, бросившая своего мужа и ребенка. Что мой статус ниже нижнего... Вероника всю дорогу вспоминала что-нибудь и высказывала адвокату то, что приходило в ее не остывшую голову.

- Ну, а как же ты хочешь, приехав заграницу, приходится жить по законам этой страны. Вот тебя и пытались перевоспитать и сейчас продолжают.

- Ничего не хочу, предупреждать надо, а не покупать. Я вообще купилась как первоклассница... Между прочим о первоклассницах... Я в школе активисткой была, старостой класса. Еще в пятнадцать - шестнадцать лет, около 30 человек прислушивались к моему мнению и доверяли, раз выбрали. Если мне не хотелось, то я никуда не выходила, кроме школы, кружков и музыкальной школы. Так я и дома была вся в делах. Никогда не просиживала без дела. А меня переучивать и судить вздумали. Как бы вы себя чувствовали? Опыт должен учитываться или нет. Какое то пособие в знак уважения может человек заработать? Нельзя получается в новый мир ногой ступить. Все по новой приходится начинать и так обступят, что разорвут на куски.

- Понимаю тебя очень. Вижу огромную разницу, помочь ничем не могу. Что у меня жена среднюю школу закончила, что у жены судьи никакого специального образования скорее всего нет. Дай бог закончила 8 классов. Это сейчас женщины образованнее становятся. Все мои дочери университетское образование имеют и волевые, сильные, я их сам побаиваюсь. А судим и думаем все по старому... Посмотрим... С вашей энергией, Вероника-сан, чего-нибудь добьемся. Новых законов не создадим, но ход мыслей вы им несомненно перевернете. Вы способны довести их до сумасшествия, чего делать, конечно, не надо. Не волнуйтесь... Если бы не ваша чувствительность. Вы же сами со всем справляетесь. Я только слушаю и присутствую, иногда советую. Пока делать что-то еще необходимости нет. Я смотрю и вижу, что вы справляетесь. А вы на самом деле серьезно все воспринимаете, по-настоящему страдаете.

- Так ведь обидно же.

- Согласен, обидно. Но здоровье важнее. Один недостаток у вас все-таки есть. Вас не приучили заботиться о себе, именно о своем здоровье. В силу неопытности не в меру горячая... Совсем не повзрослевшая девчонка. Мы же сами хотели время растянуть. Зачем же все принимать так в серьез.

Следующее заседание назначено было на конец марта, то есть через месяц. Ничего из написанного так и не совпадало с действительностью и не было доказано. Но судья так и продолжал как школьник разбирать страницу за страницей, написанного тома обвинений японца против своей русской жены. На третье заседание Нобуаки не пришел, его адвокат сообщил, что его клиент больше не появится по причине занятости. Вероника знала, что муж продолжает работать в маленькой фирме, которой грозило скорее разориться, чем стать занятой. Танака согласился с ней, сказав, что муж прокалываясь то на одном, то на другом, почувствовал проигрыш и прекратил ходить от стыда. Вероника высказала об этом судье, рассказав содержание работы мужа, ее масштаб, доказывая, что муж отказывается приходить не по причине занятости. Причем еще до развода Вероника знала, что из-за хвастовства, чрезмерной болтливости, склонности сквернословить об окружающих, Нобуаки все больше терял репутацию среди сослуживцев. Любые маломальские заслуги обычно приписывал себе, чем еще больше отталкивал от себя окружающих. Вероника предполагала, что в ближайшем будущем ее муж скорее всего станет искать себе новую работу. Однако судья выслушал объяснения без особого внимания и комментариев. Удовлетворившись присутствием адвоката Нобуаки продолжал покрывать японца.

продолжение ...