Глава 129

Не придавать резкости помогают сами названия. Подобно названиям гейщя или ойран, которые по звучанию резко отличаются от обычных названий. Кроме самих японцев глубину значения мало кто понимал и понимает. С давних времен девушек делили на уровни, грубо не обзывали режущим слухом словом проститутка. Это были дзёро, щинзо, даю, кощи...

Затем при том же состоянии общества японцы ухватились за развитие экономики, гораздо позже поняли, что оно не возможно без повышения уровня жизни населения и перехода на более высокий уровень человеческих отношений и взаимоуважения. Однако разница выше-ниже, старший-младший четко сохраняются в современном обществе. Различия подобно кастовым сохраняются особенно в рабочем ритме. Что касается проституции, то необходимость в ней отпадала. Однако из-за длительности своего существования она продолжала существовать и видоизменяться. Что касается гейщя, то красивый и необычный вид наряженной женщины продолжал привлекать внимание, а продажа девственности приносила доход. Многие японцы не понимая своей отсталости жалуются на непонимание иностранцев. То что у них ассоциируются с утонченностью, с изяществом, стало не модным и непонятным в развитом мире. Японские традиции в условиях современности вызывают определенный уровень интереса у всех туристов и своих и иностранных. Использование элементов прошлого, любоваться как на предметы выставленные в музее, шествия и карнавалы с переодетыми артистами вызывают чувство восхищения. Полюбоваться на необычное одеяние, набеленное лицо, необычно яркий макияж. Ничего кроме этого пожалуй не вызывает у местных и заграничных гостей восторга. При современной скорости и возможностях в музыке и танцах ценить подобное изящество уже перестали. Это стало не модно. Вероника поняла из прочитанного, что шествие Ойран в маленьком городке Ниигата было придумано с целью привлечения туристов. Внешний вид статисток, переодетых в проституток 17 века обещал быть ослепительным. По описаниям напоминало карнавал. Кимоно отличалось от всех других видов по красоте, по сложности. Вероника хотела поскорее увидеть необычное одеяние, которого нельзя было встретить ни в обычной жизни, ни на других национальных праздниках.

Таким образом группа народной песни и Вероника вместе с ними отправились в Ниигата. По дороге можно было увидеть снежную страну (юкигуни). Зрелище поистине поражающее своей необычностью и красотой. Везде цвела Сакура. Однако проехав самый длинный тоннель, взору открывалось новое зрелище. Вершины гор покрытые снегом и цветущие вишневые деревья у их подножия. Место поэтому так и называли юкигуни (снежная страна), как будто снег никогда не покидал эти места не смотря на приход весны и цветение деревьев и цветов. Затем зима за окном исчезла также внезапно как и появилась. И вновь наступила весна, без единой снежинки. За окном все опять зеленело и распускалось.

В первый день в гостинице за всеобщим ужином состоялось выступление самих гостей друг перед другом. В том числе и группы народной песни, с которой приехала Вероника. После общего ужина с концертом все отправились кто спать, кто понежиться в онсэне (горячий источник), кто-то собирался в номере и продолжал ужин с более скромной закуской. Главное удовольствие в таком случае заключалось в компании и алкогольных напитках. Вероника благодарила случай и посвятила время горячему источнику. В его ваннах она провела два часа. Обычно одна из ванн располагалась под открытым небом (ротенбуро). При хорошей погоде и удачном ландшафте являлась одним из любимых удовольствий посетителей. Вероника сидя под открытым небом в сероводородной ванне, любовалась звездами. С нетерпением ждала следующего дня. Имея представление по картинкам и фотографиям гравюр с трудом верилось, что в настоящее время удастся увидеть подлинное внешнее соответствие. Невиданной красоты кимоно, огромный парик, старинную обувь...

На следующий день все отправились на Сакура намики (улицу высаженную по обеим сторонам вишневыми деревьями). Вдоль улицы росло три тысячи деревьев. Японцы за несколько часов занимали места. За час до парада, людей стало в несколько раз больше чем деревьев. И наконец-то, подлинное соответствие старины появилось на встречу. Яркие, словно живые куклы девушки скромно и в то же время с достоинством, неторопливо, словно плыли навстречу гостям. В старину, настоящая даю (высший ранг проститутки) в окружении своих помощниц выходила любоваться цветением сакуры, современный же парад представлял собой длинное шествие 3-х девушек даю в многочисленном сопровождении. Если исторически, ойран высшего уровня - даю проходила по улице в сопровождении девочек под названием Камуро и девушек Щинзо. То современный парад представлял собой более роскошное зрелище. Возглавляли процессию 7 девушек 16-20 лет под названием Тэкомаю. Одеты они были в красочный праздничный брючный наряд. По форме костюм напоминал одежду крестьян. Затем начало цепочки в которой идут сами даю возглавлял мальчик 7-8 лет чёчинмочи (несущий фонарь) с большим японским фонарем в руке. За ним группа девочек 5-6 лет под названием мидори. Маленьким девочкам трудно было идти в кимоно и гета. Было видно, что девчушки устали и не понимали взрослого ажиотажа, однако изо всех сил старались соответствовать праздничному настроению окружающих. Им также как и взрослым белили лица и наносили макияж, одевали кимоно и делали соответствующую прическу. Затем дети терпеливо ждали начала выступления. Затем маленьким красавицам предстояло пройти длинный путь в несколько километров в непривычной, затянутой одежде и обуви. Одним словом ответственность за порученное дело впитывалась в этих малышей с малых лет. Затем как и принято по обычаю в процессии и сопровождении Ойран шли Камуро. Наряженные девчушки 7-8 лет. Наконец-то за ними появлялась самая главная в параде Ойран - проститутка высшего класса Даю. В обуви (гета) 15 сантиметровой высоты девушка медленно и степенно шла вперед. Такой же набеленной рукой как и лицо Даю опиралась на помощника Хокан (хранитель). Присутствие помощника было необходимым. Девушка Даю казалось лишь едва касалась плеча помощника. На самом же деле опиралась довольно мощной силой. Благодаря такой опоре она могла идти прямо и с достоинством, так как весь наряд весил около 30 килограмм включая парик и обувь. Ойран могла делать ногой хачимондзи, то есть обводить ногой полукруг по внешней стороне поворачивая ногу немного внутрь и опять выставляла ножку во внешнюю сторону. Описывая ногой определенную линию, похожую на дугу, чем-то напоминала европейский реверанс. При такой нагрузке одежды и специфике походки, которую девушка выдерживала, без поддержки она могла попросту свалиться. Позади хокан шел крепкий молодой мужчина Касамочи (несущий зонт). Он нес над головой Ойран огромный, увесистый зонт. За Ойран высшего ранга шли их будущие приемственницы девушки 16-20 лет «щинзо» и девочки «майко», которые на самом деле являлись частью жизни гейщя, а не ойран. Однако от лишнего украшения процессия выглядела только роскошнее.

- Хорошо, что я живу в 20 веке, - сказала Вероника Канеко, - В семнадцатом веке эти женщины жили отдельно и выходили на встречу только к богачам. Само ремесло считалось позорным. А здесь для туристов и бесплатно и так грандиозно выглядит.

- У-ун, - задумчиво промычала Канеко.

- А теперь осталось только самое красивое. Народ под впечатлением сидит прямо на голом асфальте, - продолжала Вероника окинув взглядом возбужденную толпу. - Забыли про Сакуру, про весну и про солнечный удар под открытым солнцем, ради того, чтобы увидеть такую роскошь. Женщины так страдали в свое время, наверное, чтобы мы теперь могли любоваться.

- У-ун, - теперь утвердительно промычала Канеко.

Из людской толпы иногда неожиданно прорывались наружу возгласы восхищения, раздавались аплодисменты. Зрители падали на пару секунд на асфальт в разнообразных и смешных позах и чтобы не помешать шествию, чтобы захватить самую главную из ойран даю целиком и сделать хотя бы один удачный снимок.

Глава 130

В апреле прилетела спортсменка по дзюдо Татьяна. Веронике опять пришлось поменяться сменой на субботу. Один раз в неделю согласно контракта Вероника обязана была посещать тренировки. Татьяна с Вероникой не просто нашли общий язык, а сразу подружились. По воскресеньям вместе выезжали обычно пошататься на Синдзжюку. Щибуя было местом слишком молодежным. Туда стоило приезжать, чтобы посмотреть на что гораздо подрастающее поколение. Все виды одежды, причесок, красок пересекали этот район в разных направлениях. Гинза была тусовочной для людей с достатком или тех кто мечтал или претендовал быть таковыми. Синдзжюку смешивало всех и молодых и старых, и бедных и богатых и голубых и секс. А потом находясь на разных концах Токио девушкам встречаться на Синдждюку было удобнее всего, эта станция была центром на пути у обеих. Вероника предлагала Татьяне приехать к себе домой.

- Посмотришь в каком сарае я живу. Тогда тебе твое общежитие сказкой покажется. Общежитие у Татьяны действительно было не плохое. Новая постройка. Хотя комната совсем крошечная, общая кухня и душевая с сауной и горячей ванной. Однако Татьяна понемногу начала сходить с ума вместо ощущения радости от чистоты и хороших условий. В России она имела партнера и жила с ним гражданским браком. Помимо любимого человека имела множество друзей и почитателей. Одиночества она вынести не могла. Японцы безобразно владели английским, русская спортсменка не знала японского, после тренировок просиживала одна в комнате. Потом не смотря на то, что ректор пригласил ее в университет, по все тем же причинам в коллектив она совершенно не вписывалась. В мире спорта, а уж в спортивной борьбе отношения сэппай-кохай (старший-младший) были особенно строго и ярко выражены. Старший располагался совсем высоко, а низкий так низко, что его не должно было быть видно и слышно. Что в спорте, что у проституток на старших работали младшие. Стирали, готовили. Поэтому стать старшим считалось почетно и завидно. Всю грязную или подготовительную работу делали младшие по уровню, по званию, подчиненные. Столкнувшись с новшествами Татьяна уже имела авторитет, честно заработанный ею в России и не собиралась ощущать себя ниже, признавать свою ущербность или гнуться под новую обстановку. Через два месяца, к концу мая спортсменка мечтала только о том, как удрать из университета. Она рассказывала Веронике, что девушки пытаясь поиздеваться над ней специально начинали шептаться как только она появлялась бросая короткие взгляды в ее сторону, надеялись тем самым вывести русскую спортсменку из равновесия.

- Так раньше проститутки поступали, гейщя, живя в Окия. Они принимались психологически атаковать девушку, которая казалась им слишком гордой. Пытались обломать через издевательства. Ты для них гордо выглядишь? Или они как продажные женщины? Не обращай внимания, это же дешевый трюк, - успокаивала Вероника.

Татьяна чувствовала себя легче после слов подруги, но от побега не отказывалась. Издевательства в основном происходили в общежитии. Когда Татьяна заходила в столовую на ужин и вечером в общей бане. Одна самая симпатичная студентка дергалась больше всех. Эта спортсменка была старшей над всеми и как потом оказалось сожительствовала с тренером. Понять это было легко, потому что не смотря на то, что в Токио у тренера была семья и трое детей, он постоянно жил в отдельной комнате в женском общежитии. Зная, как японцы падки на европейский женщин, любовница-студентка возненавидела Татьяну с первого дня. И как сэмпай подставляла ее везде где могла, жаловалась тренеру на все, что находила не таким, как принято у японцев. Не давала никому вступать в добрососедские отношения с русской. Подзывала к себе каждого, даже тех кто обменивался незначительными фразами и требовала рассказать содержание разговора. Во время ужина, который устроил ректор в честь приезда русской спортсменки японка-любовница с честным, дружеским лицом сначала помогла Татьяне и выставила ее затем посмешищем перед студентками в группе и общежитии. Случай подвернулся банальный и нелепый. После ужина обе девушки зашли в туалет. Татьяна впервые увидела унитаз, напичканный множеством кнопок слева и справа. Она не зная какая кнопка что значит все-таки села на толчок, будучи не в состоянии терпеть и затем, чтобы спустить воду решила нажимать на все кнопки подряд по принципу какая подойдет. Сначала тонкая струя воды хлестанула прямо сзади, потом по мере нажимания струя начала бить то слева, то справа. Девушку охватила паника и она лихорадочно продолжала нажимать на все кнопки подряд. Вся намоченная водой она натянула кое-как юбку открыла дверь и вылетела из кабинки. Увидев все старшая по группе, вошла внутрь кабины. Вода продолжала разбрызгиваться в разные стороны. Японка одним нажатием остановила стреляющую в разные сторону воду и показала на обычный крючок, как и на любом унитазе для слива, который был не виден за поднятой крышкой.

- Ничего, - успокаивала ее любовница, она же однокурсница, старшая всего факультета, хотя Татьяна все равно ничего не понимала. Но принимала слова за утешительные, потому что японка по-дружески на японский манер потирала ее плечо. - все с первого раза теряются...

Японка так простодушно лопотала, и преданно-униженно смотрела снизу вверх на русскую, что Татьяна глядя на нее от души расхохоталась сама над собой. Она и не подозревала, что позже об этом узнают все студентки факультета и история превратиться в предмет для насмешек. На следующий день смеялся весь факультет. Вероника слушала Татьяну, давала советы относительно того, что уже знала. Случай с туалетом ее не очень удивил, потому это была не впервые услышанная история, о том когда иностранцы завороженные кнопками не могут найти обычного сливного крючка.

- В принципе один из видов биде. Чем больше кнопок, тем оно функциональнее. Предложи ей наше биде и она опозорится еще больше. Может за душ примет или голову начнет мыть... Вероника предлагала не обращать внимания на игнорирование и издевательства, на прочие мелочи. Предлагала сосредоточится на представившихся возможностях. Хорошие условия, возможность получить ценный опыт, при этом бесплатное обучение, приличная стипендия. Вероника считала, что если бы ее взял университет на таких условиях, то она изо всех сил принялась за учебу, а не зацикливалась на невежественном поведении окружающих. Однако Татьяну увлекали только тренировки. Учиться она не любила. Спортсменка посещала все занятия японского языка, однако ничего потом не учила. Кроме самих тренировок учеба в университете ее не интересовала. Татьяна продолжала прорабатывать в голове план побега, Вероника ничем не могла ее остановить.

- Я даже не спортсменка, а прожила здесь уже 5 лет. А ты сильный волевой человек. С жильем и при деньгах, не можешь справиться с взбрыкнувшими девицами, вследствие их невысокого уровня образования и культуры. Мир такой широкий, а ты обращаешь внимание на девочек, которые приехали из деревни, из какого-нибудь удаленного уголка маленького острова, который даже на карте плохо видно. Тебе подругу необходимо найти, с которой каждый день поговорить можно, тогда легче было бы. А так ты одна зацикливаешься на тех у кого узкий кругозор и закомплексованность.

- Ага! Тут вроде еще одна показалась мне дружески настроенной. Я ей говорю заходи ко мне в комнату. Она пришла. Из-за языка поговорить сама понимаешь. Тогда я предложила выпить по рюмашке. А потом меня вызвал тренер и сказал, что пьянствовать в общежитии запрещено. И как я поняла, они подозревают, что я напиваюсь каждый день закрывшись в комнате.

- С тренером я поговорю, он на дурака не похож, понимает, что это просто женская зависть. Попрошу, чтобы наоборот оказали психологическую поддержку. Все-таки он такую известную спортсменку воспитал. Не пойму ему-то в чем интерес. В следующем году любимая им сегодня девочка закончит учебу и по распределению отправится работать. Он себе другую найдет. И так без конца. Из-за нее не может быть. Здесь какая-то другая причина.

Татьяна не хотела думать о причинах. Она приняла решение и стремилась его осуществить задуманное как можно быстрее.

Глава 131

В начале мая Светлана вылетела с детьми в Нью-Йорк, а оттуда к больной матери в Москву. Наташа доработав до конца апреля в клубе уволилась. Ивата снял наконец-то квартиру и Наташа с дочерью и с Ивата начали новую жизнь. Наташа очень волновалась и просила Веронику, если что помочь. Позвонила она довольно быстро. Ивата каждый день выпивал по бутылке вина за ужином и вел себя совершенно иначе, нежели до совместной жизни. Он стал вести себя, как пьяный строгий хозяин, который платит деньги, тыркая на все пальцем. Он требовал теперь подать, отнести, положить горизонтально, а не вертикально или наоборот. Наташа должна была сидеть при нем и не отлучаться. Если она поднималась со стула не говоря куда, Ивата спрашивал куда. Наташа не ожидавшая, что ей надо отпрашиваться в туалет ничего не понимала и на всякий случай решила отвезти дочь на лето к бабушке в Молдавию. Ивата с радостью согласился и выдал деньги на билет, при этом отпустил Наташу только на неделю. В выходные будущие супруги ездили на Гинзу или еще куда-нибудь. Ивата на трезвую голову продолжал заваливать возлюбленную дорогими подарками и хулиганил на пьяную. Жить с ним становилось невозможно. С одной стороны покупая подарки, он не давал денег на расходы пока Наташа сама не просила. Ивата с неохотой отсчитывал запрашиваемую сумму и намекал одновременно, что любому человеку лучше держаться какой-нибудь работы. Он постоянно разыскивал любовницу, когда сам находился на работе. С самого утра он посылал, письма по электронной почте. Если Наташа сразу не отвечала, звонил домой. Не дозваниваясь домой разрывал мобильный. Наташа постоянно отчитывалась где и с кем она в данный момент находится. Она стала искать работу, надеясь, что тогда любовник перестанет ее изводить. Через месяц в один прекрасный день она вернулась и обнаружила, что Ивата съехал, вернее вернулся к себе домой со всеми вещами. К своей жене и детям. Наташа звонила и рыдала(голосила) в истерике. Вероника поняла только, что жить в квартире можно, но Ивата намерен навещать ее скорее всего, как навещают любовниц. Однако своими догадками она с подругой не делилась. Как могла, успокаивала. Наташа считала, что ей нужно теперь съезжать с квартиры, но у нее не было ни денег, ни работы. Одновременно она продолжала верить в обещание Ивата жениться на ней, но не знала как объяснить происходящее. Он даже купил в доказательство о помолвке бриллиантовое кольцо. Наташа верила в то, что у нее еще будут дети и у дочери появится брат или сестра. Об уготовленной для нее роли она не догадывалась. Об истории японской проституции не имела понятия. Наташа продолжала рыдать, когда оставалась одна. Буквально через несколько дней Ивата объявился, давая понять, что все остается по старому, но жить он предпочитает у себя в доме. Наташа плакала и висла у него на шее, умоляя вернуться, Ивата обещал вернуться, пока, по его словам он был не готов. В конце концов Наташа как и предполагалось раньше уехала с дочерью к родным.

Вероника выдержав еще одно заседание суда в мае, уволилась в конце месяца из гостиницы, клуб переехал через две параллельные улицы в более дешевое место. Оттуда тоже удалось благополучно уволиться. Необычным для нее оказалось поведение Миякощи. Она уже давно оставила Веронику в покое и в последние месяцы вела себя необычно дружелюбно. Как-то раз она принесла свои детские фотографии и тайком показала их Веронике. На некоторых фотографиях малюсенькая девочка нежно держала скрипку в руках. Вероника поразилась, что 30 летняя женщина состоявшая для всех из одной желчи внутри и язвительного голоса снаружи, была когда-то таким милым наивным ребенком со скрипкой. Она предложила не комплексовать и показать всем снимок, но Миякощи сказала, что сложившиеся отношения с сослуживцами уже не изменить, пока им на смену не придут другие. Даже если постесняются при Веронике, то будут насмехаться над ней и обсуждать за обедом, после работы, когда угодно, одним словом к лучшему ничего не изменится. Вероника работала не долго, однако при ней сплетничать или пакостить стеснялись. Кроме гавайца, да и тот в открытую к ней не подходил, доносил начальнику, все что ему удавалось подглядеть и все, что он считал интересным. Перед Миякощи тоже вряд ли кто-нибудь позволил себе в открытую смеяться, она была сэмпай (старшая) для всех вообще, так как отработала около 10 лет. Множество менеджеров сменилось за это время и простых служащих, она же стояла прочно как скала не смотря на отсутствие внешних признаков твердости и непобедимости. Когда Миякощи узнала, что Вероника уходит, она впервые за все время работы предложила вместе пообедать. Вероника немало удивилась, однако поняла, что есть разговор и согласилась. Миякощи уточнив у нее действительно ли та уходит, долго молча за обеденным столом, что-то обдумывала. Затем подняла на Веронику глаза и попросила прощенья за свое поведение в прошлом. Вероника уставившись в тарелку не знала, что сказать в ответ. Она слышала, что бывает на работе обстановка и похуже. Подставляют и не извиняются, а если извиняются, продолжают подставлять дальше. Из рассказов ребят и знакомых знала, что в крупных компаниях всю жизнь идет ежедневная проверка на выживаемость и психологическую устойчивость. Ни на какие извинения она не рассчитывала. Миякощи в свою очередь стала приводить одну за другой причины. Она призналась, что попасть в гостиницу и одеть красивую форму ей удалось с большим трудом. До этого она работала на бензоколонке. И ей как девушке без привлекательных внешних данных, особенно было тяжело. Поэтому когда Вероника легко устроилась, ей стало обидно. Она маленькая и не красивая, думала, что Вероника начнет, как принято смеяться за спиной или в лицо как и другие. Она знала, что ее никто не любит, просто всегда делала вид, что не замечает. Имея скромные внешние данные Миякощи не рассчитывала, что кто-то из противоположного пола обратит на нее когда-нибудь внимание, поэтому решила посвятить жизнь работе и стремилась занять должность менеджера. Теперь она хотела добиться этой должности вместе с Вероникой.

- Мы почти одного возраста, - убеждала ее Миякощи, - все девочки молодые и скоро сменятся на других, а мы могли бы остаться и доказать всем, что женщины тоже многое могут. Я привыкла, что гаваец, что Крис, что американец при ресторане, не знают языка, способности невысокие или характер испорчен. Причем Крис все плохое впитал в себя от японцев, все что в нем есть хорошего это от французов. Вы, Вероника-сан, как будто не видите что происходит плохого и берете для себя только хорошее. Все больше похожи на японку в идеальном варианте. У нас сейчас японцев таких днем с огнем не сыщешь. Время и нервы на борьбу друг с другом уходят, а рабочий процесс от этого страдает. Мы бы здорово сработались. Вы улыбаясь, очень серьезны в душе. Вы не смеетесь над людьми... Я давно таких не встречала.

Вероника не могла выслушивать больше душещипательную речь, удивительную от начала и до конца, она просто ответила, что ее не интересует работа менеджера

- И потом в Токио вам вряд светит карьерный рост. Я не сомневаюсь в вашей востребованности, но занять каких либо позиций вам никогда не дадут. А вот здесь мы могли этого добиться.

- Если бы я хотела добиться того же самого, что и вы. А мне не интересна эта работа так как вам. Хотя вы в чем-то правы. Нужно выбрать одно место, а не скакать туда-сюда.

Глава 132

Договорившись с университетом Вероника в начале июня улетела на две недели в Москву. Но две недели показались ей очень долгими, потому что с матерью жить было невозможно. Она на собственном опыте поняла, что издеваться друг над другом на работе широко распространено, однако такое же поведение в кругу семьи, а именно по отношению к собственной дочери она понять не могла.

- Мама дорогая, - устав от деспотизма, решила все высказать порядком уставшая Вероника. - Есть категория людей, которая покупает себе различные приспособления для удовлетворения тех или иных потребностей. А тебе этого не требуется. Потому что у тебя есть дочь, на которой испытать можно ВСЕ. Очень редкий вид родительской любви. Мне даже приехать не куда. И там не дом и здесь его никогда не было...

Устав от матери Вероника чуть ли не поругалась с отцом. Он наслушавшись рассказов о Японии от матери, которая была без ума от всего окружающего, кроме условий жизни своей дочери, попытался прокомментировать жилищные условия, чтобы успокоить дочь, что бывает и похуже.

- Дочек, ты же у меня умница, постепенно все наладится. Япония, мать говорит, такая красивая. А печка керосиновая. Так ты не видела, какие у военных печки были. Это только название старомодное, а вещь, я так понял, сама по себе удобная и суперсовременная. Нам бы на дачу такую. Мне по долгу службы приходилось просыпаться в палатке с печкой коптилкой. Вот уж действительно не приятно. Не знаешь чем дышишь и лицо все черное в копоти. Уж слишком ты придираешься ко всему. Мать говорит, там как в сказке. «Так чисто, что плюнуть некуда». Не привередничай, ты же только начала работать.

- Это я-то привередливая, - вспыхнула Вероника. - Во-первых нынешняя печка нового образца, она без запаха и безопасна. А вот если бы ты прошлую видел, то испугался бы. А во-вторых когда привыкаешь к хорошей жизни, то лучше жить на том же уровне, или идти выше и улучшать образ жизни, а не понижать. А когда после Тойоты пересаживаешься на велосипед, то сразу набиваешь себе с непривычки синяков и чувствуешь боль от холодного ветра в ушах. А японские ветра иногда и с велосипедом уносят. Когда с центрального отопления на керосин переходишь, чувствуешь себя скорее не в японском чуде, а в районе стихийного бедствия... И когда пол под тобой ходуном вдруг ходит во время землетрясения тоже противно. То ли провалишься в трещину в земной коре, а потом над тобой земля сомкнется, то ли все обойдется. И вообще когда учат одному, а потом говорят, что все наоборот, то я лично устаю все равно что стоять вдруг на голове, а не на ногах. Гнуться ко всему как жираф, потому что все окружающее ниже тебя чуть ли ни на полметра вызывает физическую усталость. И между прочим большинство тратят всю жизнь на то, чтобы привыкнуть так до конца не понимая, поэтому периодически сходят с ума от того, что все наоборот. Я же делаю вид, что не понимаю и не задумываюсь. Волков боятся, сам понимаешь. С ума сходить времени нет. То, что «плюнуть некуда» помогает выжить. На улицу выходишь и действительно глаз радуется, даже уличные фонари затейливой формы поднимают настроение.

Отец извинился, сказав, что, судит по чужим словам, календарям и прочим картинкам. Он даже не подозревал о многочисленных причинах, так или иначе действующих на психику. Вероника не обижалась.

- У вас с матерью в голове кроме барахла в голове ничего нет. Потому что у нас отсутствовало подобное количество соблазнов в виде товаров и развлечений. Однако люди оставались людьми. А теперь ты осетрину ешь, а через стену сосед на полу подыхает за неимением средств на оплату медицинской помощи. Теперь от жадности и запаха возможностей башку у всех сносит. И воспитания соответствующего нет и руководства по поведению и принятию мер. Займись любимым делом. Хобби поможет не умирать от жадности и зависти. Здоровее будешь.

Поругавшись со всеми Вероника долго обижаться не стала. Особенно на отца. Она переключившись на что-то другое быстро переходила от одних чувств к другим, он обиды к спокойствию.

От спокойствия к надежде. К тому же девушка считала общепринятое отношение к Японии всеобщей ошибкой. Абсолютно у всех страна восходящего солнца оставляла наилучшие впечатления за короткий срок пребывания или у тех кто жил почти не соприкасаясь с японцами. Даже столкнувшись с жесткими климатическими условиями внешняя сторона медали оставалась неизменной. В заново отстроенной после войны Японии все было еще новым. Чистота, изобилие солнечного света придавало имиджу больше веса и просто хорошего настроения. Девушка в свое время решила остаться в Японии, подкупленная чистотой, порядком, высоким уровнем сервиса, не подозревая тогда еще что сделанное приветливое, жизнерадостное лицо для клиента далеко не истинное лицо, что за высокий уровень жизни надо не просто профессионально, но и жестоко бороться. Попадая в водоворот борьбы увлекались борьбой, забывая про здоровье. Вероника благодаря конфликту с родителями срочно решила купить собственную квартиру и для дочери и для себя самой. Только так можно было избежать зависимости и издевательств со стороны матери. На работу устраиваться в Японии в будущем не очень-то хотелось, но пока судебное разбирательство вынуждало вернуться. До отъезда она стала бегать на просмотры в поисках квартиры. Обойдя бессчётное количество квартир на вторичном рынке решила купить новую. Квартиры без отделки пугали чувствительную девушку своим видом голого цемента, бетона и торчащих из всего этого прутьев. Однако планировки казались комфортней. 2000 году дома только начинали строиться, выбора большого не было. И все-таки Вероника нашла хорошее местечко. Мать не подозревая о том, что от нее хотят раз и навсегда отделаться в будущем самоотверженно взялась помогать в поисках. Вероника позвонила за советом к Ирине Николавне и та познакомила ее с риэлтором, который поработав в конторе по недвижимости работал теперь самостоятельно. Вероника забрав Анюту улетела в Токио, а риелтор с матерью Вероники стали искать новые дома и квартиры в том районе, который выбрала будущая хозяйка.

Светлана находилась с конца мая в Москве. Мать умерла через три недели после того как она прилетела из Нью-Йорка на глазах у дочери. Бывший русский муж слава богу на этот раз не теребил и не объявился. Светлана после похорон собиралась ехать в Санкт-Петербург продавать однокомнатную квартиру. Как обычно обе женщины не встречались, а общались по телефону или интернету. На этот раз по телефону перед тем как возвратиться обратно Вероника пыталась отговорить Светлану от продажи. Светлана по голосу казалось колебалась, однако когда Вероника вернулась в Японию, та вылетела в Питер. Вероника позвонила ей из Токио в Санкт-Петербург, пыталась не давить, и без того на уставшую от всех перипетий Светлану. Она отговаривала подругу подражая терпением церковному батюшке.

Вернувшись в Токио Вероника чувствовала себя прекрасно вдалеке от сумасбродной родительницы в охапку с собственным ребенком. Красная кнопка автоответчика беспрерывно мигала. Звонил Хори, Кавасима. Много сообщений пришло от Линды и ее матери. Обе искали Веронику. Линда приглашала прийти на вечеринку, которую она устраивала по поводу покупки новой квартиры. У ее родителей дела шли все хуже и хуже. Новые владельцы земли и недвижимости настойчиво через суд требовали арендной платы согласно нынешних цен, добивались в противном случае выселения. Аделина надеялась, что Вероника владея японским языком сможет им помочь. Пожилой женщине не хотелось выезжать из дома, в котором они прожили с мужем 50 лет и все окружающие японцы низко кланялись им при встрече. Аделина не могла поверить, что те же японцы, которые преклонялись перед ними, как перед американцами на протяжении десятков лет, пытаются выбросить их теперь на улицу. По словам матери, Линда решила отправить родителей в Америку. Она нашла место, где доживали свою старость и другие отпрыски бежавших после революции русских эмигрантов. Члены знаменитого семейства Морозовых, с которыми Аделине удалось в далекой молодости подружиться, когда она не долго жила в городе Кобе к югу от Токио. Пожилая женщина не понимала, почему она должна ехать в Америку, к которой она хотя и имеет гражданство, но по большому счету не имеет никакого отношения. Она родилась и выросла в Иране, вышла замуж в Марселе за американского военнослужащего. Джо родился в Америке, однако родители его были итальянцами, эмигрировавшими в эту страну. Аделина как жена получила американское гражданство. Но прожила в Америке лишь пару лет. Раз в год она навещала там свою сестру и родственников мужа. Проводила две недели в Калифорнии и Нью-Йорке, но слишком далека была от образа жизни и привыкать к нему на старости лет совершенно не хотела. Жизнь в Америке ей попросту не нравилась. Аделина мечтала переехать в другое место, но остаться в Японии. А если уж ехать за границу, то на Филиппины, доверив себя уходу все той же домработницы. Вероника пообещала помочь Аделине, говоря с ней, однако натолкнулась на сопротивление со стороны Линды, которая боялась подорвать имидж свой собственный и имидж своих родителей и взялась все делать сама. Ей не хотелось, чтобы ее гражданский муж узнал правду Мизутани или кто-либо еще узнал, о настоящем положении дел. Для всех ее знакомых родители выглядели людьми весьма состоятельными. Внезапная правда портила Нью-Йоркской выпускнице репутацию и личную жизнь. Линда объясняла всем, что отец, вынужденный по болезни уйти на покой, желает провести остаток дней на родине. Она беспрерывно скандалила с матерью вынуждая ее согласиться с мыслью выехать из страны. Сама же продолжала судиться с японцами через английский оттягивая время, но не очень успешно. Вероника не злобно, однако посмеивалась про себя, потому что если она знала обо всем, то и другие могли тоже догадываться. Уловки Линды казались ей безнадежно смешными. Считая себя умнее других она выглядела довольно глупо. Однако Линда не знавшая степени осведомленности, Вероники и прочих знакомых, не в меру самоуверенная и не привыкшая слушать других совершенно не подозревала, что кто-то о чем-то догадывается, что собственная мать многое выложила на чистоту не только Веронике, но и скорее всего еще кому-нибудь. Линда продолжала врать изворачиваться одновременно направо и налево. Джо выписавшись из больницы, так и не встал больше из инвалидной коляски, все свалившиеся на него несчастья значительно подорвали его здоровье. В начавшейся борьбе он физически не мог участвовать. Он часто бредил, иногда не узнавал своих бывших знакомых, приходивших его навещать.

продолжение ...