Глава 141

Ахмат повез Веронику в аэропорт. Они давно не виделись, поэтому всю дорогу беспрерывно болтали. Маленькая Анюта совсем не помнила маминого знакомого. Однако, оставаясь наивным ребенком дядя девочке снова и быстро понравился. Ахмат в отличие от японцев, сам открывал женщинам двери, не давал Веронике поднимать тяжелые вещи, оставил на этот раз только ребенка. Он поставил чемодан с сумкой на тележку, рюкзак повесил себе на плечо. Вероника не выпускала из внимания свой рюкзак. Не отставала ни на шаг и тут же семенила на японский манер позади. На время регистрации она перевесила рюкзак к себе на плечо и успокоилась. После регистрации до посадки оставалось больше часа. Ахмат предложил как всегда зайти в кафе и выпить кофе. И забрал рюкзак, как тяжесть с женского плеча. После кафе, перед тем, как войти внутрь аэропорта через паспортный контроль зашли в туалет. Уже моя руки, Вероника вспомнила про рюкзак. Потом вспомнила, что при выходе из кафе Ахмат резко закинул его себе на плечо, заставив ее вздрогнуть. Слишком ценен и необходим в ближайшем будущем был тот груз, который ее приятель небрежно швырял, то туда, то сюда. Уже на ходу, вытирая дочери руки, Вероника выбежала в зал. Ахмата, который остался их ждать нигде не было. Мать как будто прошибло электрическим током. Анюта искала со своим хорошим зрением крутила во все стороны головой, Вероника смотрела в стороны и ни одна из них не находили Ахмата. Потеряв окончательно рюкзак из поля зрения девушка лишилась сил. Вероника присела на лавочку. Ни о чем не думая, она отрешенно смотрела прямо перед собой. Через несколько минут Ахмат вышел из мужского туалета и махнув рукой шел на встречу. Вероника облегченно вздохнула и тут же заметила, что рюкзака при нем нет.

- Ахмат! - забыв об огромном количестве людей закричала она, - Рюкзак!

- Черт! - махнул он рукой и метнулся обратно в туалет. Затем вышел из туалета с рюкзаком.

- Да, ладно тебе. В Японии по сравнению со всем миром самое безопасное место для забытых вещей. - успокаивал Ахмат Веронику заметив, что она совсем ослабла. - Если уж и украли бы, я бы тебе новый рюкзак купил, - хлопнул он ее ободряюще по плечу.

- Там все деньги... На квартиру, - еле выговорила Вероника.

- А -аа, - растянул Ахмат. - Ну успокойся, все на месте.

Затем бережно снял рюкзак со своего плеча, который он до сих пор грубо игнорировал и так же бережно повесил на плечо Вероники. Девушка продолжала пребывать в ватном состоянии. После этого Ахмат слегка обнял Веронику на прощанье. Анюту, присев на корточки, он расцеловал всюду, где мог. Вероника все еще не оправившись от потрясения, поплелась в том же ватном состоянии в сторону паспортного контроля. От множества переживаний за последние дни, от тяжестей, добытой новой работы, денежных обменов, от непривычного размера самой денежной суммы, произошла своего рода разрядка. Необычная усталость скопившаяся за последние время после встряски превратились в полное бессилие и равнодушие.

На следующий день после прилета в Москву Вероника отправилась на осмотр. В 99 году не было большого выбора квартир. В том месте, где ей хотелось бы жить построили к тому времени всего-навсего два новых дома. Один к моменту поисков был уже распродан. В недавно построенном для Вероники удерживали две квартиры. Квартира большего размера нравилась будущей хозяйке, укладывалась в бюджет, но располагалась слишком высоко по ее мнению. Вероника боялась высоты, именно отвесной высоты. Она несколько раз выходила на балкон и смотрела вниз, не пуская при этом дочь на балкон. Сама она каждый раз ощущала страшное головокружение.

- ...Да, вот обратите внимание прекрасный вид открывается. - без конца тараторил что-нибудь риелтор. Район, какой вы хотели. Огни большого города перед глазами. Красота, - распылялся он ничего не подозревая. - Чем выше этаж тем между прочим дороже, - подчеркивал он.

- Для меня это не больше чем уловки времени. Чем выше строим, тем прибыли больше... В смысле Нью-Йорк сам по себе хорош, Москва сама по себе хороша. Не знаю как вы, но я воспитана на европейских писателях и культуре. Еще Золя писал, что на верху, на чердаках и мансардах жили бедняки и нищие. Теперь чердаки как мансарды продают. Элита в Европе, по крайней мере раньше, занимала нижние этажи, кроме первого. И Российская тоже. Мне не понять.

- Я даже не подозревал, что у вас такие взгляды! - откровенно удивился риелтор.

- Неважно, все равно когда я смотрю не вперед, а прямо вниз, меня мутит, извините за откровенность. И за ребенка страшно.

Вероника осмотрела вторую квартиру. Та была меньше. Будущая хозяйка ходила то вниз, то вверх и не знала что выбрать.

- Сейчас я еще побольше устану, и когда мне станет все равно, я перестану вас мучить. - успокаивала она риелтора, который старался больше не заговаривать с необычной клиенткой и автоматически бегал за ней туда-обратно. Вероника еще несколько раз выходила на балкон на верхнем этаже. Ей хотелось квартиру большего метража. - Выше светлее, когда жарко жарче, холодно холоднее. - размышляла она вслух и в конце концов выбрала нижний этаж.

После выбора поехали оформлять сделку. Проволочек никаких не было. Право собственности оформлялось сразу же. Риелтор все проверил заранее, еще до приезда будущей хозяйки. Вероника вполне доверяла, однако по привычке сама внимательно читала документ за документом. Удовлетворенная их содержанием она про себя порадовалась, что в России иной раз можно обойтись без скандала и обмана. Кассир крупный спортивного телосложения мужчина напомнил лишний раз, что человек по сути, без привычки и навыка везде одинаков. Мужчина своими внушительными размерами чем-то напоминал Гулливера. Вероника совершенно равнодушно взирала на денежные купюры, испытав уже потрясение в аэропорту и теперь с легкой усмешкой наблюдала как теперь откровенно дрожат крепкие мужские пальцы.

«Не привык еще» - думала она про себя глядя на необычно крупные, мощные руки. Мужчина кассир в свою очередь бросил на нее быстрый взгляд и тут же опустил глаза, поняв, что его видят насквозь.

Оставшиеся деньги Вероника оставила на ремонт и отдала выделенную сумму отцу. Тот задрожал, хотя это было заметно только для дочери, от того, что никогда не занимался ремонтом сам. Он попросил вместе поездить по рынкам. Вероника потратила несколько дней на то, чтобы разобраться с ценами и материалами. Пробегав и приценившись она решила, что на скромный евроремонт, так сказать, без особых излишеств ей хватит. В отличие от нее, отца все больше охватывала паника.

- Исходи из бюджета в конце концов. Я же тебе все показала примерно. Какого плана обои, плитка. Относительно полов решили, независимо от дороговизны паркет, все остальное на что денег хватит. - подытоживала Вероника. - Ну, что мне сдохнуть, ради того, чтобы успеть везде и угодить на всех. На суд в Токио, на мать, на отца, выйти на работу за тысячи километров, воспитать ребенка находясь на таком же расстояние от него, как рабочее место от сюда, отремонтировать квартиру. От всяких ненужных людей приходится отмахиваться на ходу. А сколько их надо пронаблюдать и выслушать, прежде чем послать к черту. Вместо того, чтобы отдыхать или потратить время на более полезных людей или с пользой для себя. Возьми себя в руки! - не выдержала Вероника, устав от постоянных объяснений.

- И приступай. На оплату рабочих оставь. У меня глаза не разбегаются, если я знаю свои рамки. Если хочешь, побегай, посмотри на все пока не надоест, тогда может быть разум вернет тебя к нашему бюджету. Вот тогда и выбор остановится. Понравится мне или нет, переделывать я тоже не буду. Как сделаешь в том и будем жить.

Вторую половину оставшихся денег Вероника отдала матери на жизненные расходы. С ней пришлось разговаривать еще дольше. Вероника дрожа над ребенком как над единственной ценностью, пыталась убедить, что никакими деньгами внучка не окупится. Мать в свою очередь клялась поступать, как советует дочь. Вероника на этот раз поверила ей, потому что была уверена, что за сумму, достаточную для спокойного и нормального проживания любой человек будет стараться и выполнять все поставленные условия.

Глава 142

Вероника пообещала приехать после официального решения о разводе и сразу после того как оформит на себя ребенка. Двойного гражданства не давали в то время ни взрослым ни детям. Постоянное место жительство, полагавшееся через пять лет из-за начавшегося развода, она не получила. Имела в настоящее время годовую визу. Теперь после того как она нашла работу по истечении годовой визы она могла рассчитывать на трехгодичную. Вероника учитывала обещания адвоката о том, что пересмотр не займет времени. Рассчитывала, что все решится за 2-3 заседания. Она пообещала родителям приехать на Новый год, а самое позднее с весны взять заботы о ребенке на себя. Отец с работы не увольнялся, мать имела возможность вернуться к своей профессии несмотря на временное прекращение и перерыв. Одним словом о чем действительно стоило беспокоиться это о ребенке и собственном здоровье. - Если все процедуры затянутся, то на расходы у вас все равно достаточно, - успокаивала Вероника. - До конца учебного года волноваться нечего. Главное смотрите за ребенком - повторяла она.

- Да, тут, больше чем до конца учебного года хватит. Не волнуйся, все сделаем, занятости через край.

- Я надеюсь, ты понимаешь всю ответственность.

Мать на все в знак согласия кивала головой, хлопала для убедительности ресницами и подкрепляла словами обещания. Она вообще после покупки квартиры с дочерью не спорила. Внешне вела себя уважительно, как никогда в жизни, что казалось удивительно и необычно.

Затем Вероника обошла все спортивные секции. Оплатила занятия за три месяца, поговорила с тренерами. На этот раз про гражданство нигде не спрашивали, документов никаких не требовали.

Анюта, общавшаяся с детьми по секции, знала, что некоторые после тренировок посещают или теннис или бассейн. Художественная гимнастика не имела должного престижа.

- Зато так красиво и как пластичны, как женственны те девушки, которые выступают. - успокаивала мать. Анюта и не собиралась бросать художественную гимнастику, но новый неизвестный ей мир влекло любопытство. Она с горящими глазами просила мать сходить посмотреть. Вероника пошла с дочерью посмотреть обе секции. Обеим понравилось и то и другое.

- Когда смотришь, захватывает, конечно. Выбирай, к чему душа лежит. В жадности к жизни, несмотря ни на что, мы с тобой похожи... Однако тебе придется еще больше тренироваться и уставать - предупреждала мать, оставляя выбор за дочерью. Анюта попросила записать ее в обе секции если хватит денег.

- На сегодняшний день я могу оплатить. Но как ты потянешь... Попробовать, конечно, можно, но надо уметь и вовремя остановиться. Через год ты в школу пойдешь. Будешь успевать в одну секцию. Поначалу может и в две... Для куража оно, конечно, полезно... Как ты в будущем выбирать будешь. Нормальные дети устают, а у тебя наоборот желания растут. И там тебе нравится и здесь. Хвалят тебя тоже везде... Ты должна разобраться, что у тебя лучше всего получается. Скоро я приеду насовсем, с тобой похожу, подсмотрю и пойму твои возможности. Сейчас я в общем в твоем решении как третий лишний.

- А может в школу не ходить? - во взрослому делая сосредоточенное лицо предложила маленькая Анюта. - Пускай учителя к нам приходят.

- Эх, ты, хватила. Я тебе принц Уэльский что ли. Твоя мама и так питалась за счет бесплатных обедов для служащих... В принципе я то ладно. С детства так питаюсь. С бабушкой что будем делать. Она первая не согласится. Она мне до поисков квартиры только и высказывала, как я ей обязана.

- Мамочка, до тенниса только через дорогу перейти нужно по подземному переходу. В бассейн можно и в тот, который рядом с домом записаться. Там же и шахматная секция есть Я уже не маленькая. Сама переодеваюсь. А потом все равно мной дед почти всегда занимается. Бабушка опять работает. Ездить приходится и на метро и на автобусе. Я везде своими ногами хожу. Бабушка часто деду машину не дает. Если разозлиться, то кричит, что она на свои деньги машину купила. И мы едем сами.

- О Господи! - застонала Вероника, чувствуя как ее опять разрывают во все стороны.

- А мне с дедом лучше, - попыталась Анюта успокоить мать. - Я бабушку не люблю, но мне ее жалко. Только ты ей не говори. А то потом с бабушкой хлопот не оберешься. - закончила Анюта словами, часто произносимые дедом - ...А дед! Тоже мне друг. Наловчился меня в шашки обыгрывать... Я ему потом как покажу в шахматы, так никуда он не денется... Давай, мамочка, запишемся.

- Мне тоже бабушку жалко, - подтвердила Вероника вслух, через некоторое время. « Но от нее все рушится и гибнет». - добавила она про себя.

Вероника знала, что мать выделила деньги на машину, но была уверена, что машина оформлена на отца. Упавшая духом от семейных передряг, мешающих общему делу, Вероника долго сидела на теннисном корте. Дочери казалось, что мать наблюдает за тренировками и та тоже молча наблюдала. На самом деле Вероника не могла ни подняться, ни идти, не могла даже говорить. Нервная система страдала со временем все больше и больше от любого, даже малейшего предательства или обмана. Вероника, понемногу взрослея и набираясь опыта, старалась избавляться от того, что могло ее чрезвычайно потрясти, вывести из равновесия и в худшем случае убить в конце концов. Она все больше убеждалась, что для того, чтобы добиться чего-нибудь стоящего в жизни или просто выжить, надо избавляться от общения с матерью как можно быстрее. Через неделю нужно было вылетать на работу. Найти няньку, полностью отделиться прямо сейчас не было возможности. У Вероники опускались руки. Только когда сменилась группа детей на корте она очнулась, взяла свою пятилетнюю дочь на руки и чмокая в нос, пошла прочь к корта.

- Хорошо, - придя немного в себя начала она, - давай запишемся. С бабушкой со временем разберемся. Не понравится или устанешь, бросай. Не будет получаться, подожди, когда я приеду. Посмотрю... Все не может получаться. Расстраиваться не стоит. У тебя в другом полно успехов. В общем, чтобы в душе всегда был порядок. Может тебе просто сейчас завидно, а потом нет... Дед в шашки разыгрался. Поди не обидно... Я тебя понимаю - чмокала она дочь после каждого высказанного предложения.

Вечером Вероника размышляла с чего начать разговор, чтобы обойтись без скандала и излишних объяснений. Понимая, что мать можно купить только деньгами, она начала разговор сначала с отцом, поинтересовалась у него качеством отечественных машин. Отец не говоря о собственной машине жаловался на отечественное производство в общем. - Пока новая ничего, конечно. Жить можно, - закончил он переходя на машину, на которой сам ездил.

.- как обычно унижая мужское достоинство и подчеркивая свою власть, она долго не могла успокоиться.

Отец, всю жизнь проживший в подобной обстановке внешне не реагировал. Вероника продолжила тему, убедила и заставила мать согласиться, что иномарка все-таки лучше. И что к Новому году она вполне могла бы купить пускай не большую, но более доброкачественную новую машину. Затем она пообещала матери вернуть деньги за нынешнюю машину как за новую, а потом продать это несчастное отечественное производство. Мать, как и рассчитывала Вероника, заинтересованная иномаркой и деньгами, живо согласилась. При этом как и всегда сначала отнекивалась от денег, говоря, что ради дочери и внучки ей ничего не жалко. Но Вероника знала, во что обходится ее помощь и твердо обещала вернуть деньги.

Много работая, почти не отдыхая, ей трудно было определиться права она в своем выборе или нет. Решать приходилось самой, только время могло помочь ей понять что к чему. Все ее мысли и действия были направлены на благополучие дочери. Ей казалось, что она все делает по порядку, в зависимости от обстоятельств, одновременно стараясь все делать в пользу дитя. Вероника никогда не говорила с ребенком о разводе, родители взвалив на себя помимо работы обязанности по уходу за внучкой уже давно не обсуждали жизнь дочери между собой и сами ее не спрашивали. Разговоры велись об Анюте, ее успехах, много сил ушло на поиски квартиры. Лишь однажды Анюта спросила у матери, где теперь находится отец. На что Вероника ответила, чтобы предотвратить всевозможные расспросы, что с папой они может быть больше не встретятся, потому что жить всегда будут так далеко друг от друга, что возможно трудно будет найти время для встречи...

Глава 143

Мать успела посетить все тренировки. Сделав максимально все возможное, как ей казалось она торопилась вернуться. Нужно было время подготовиться к новой работе, привести себя в порядок. Вернувшись девушка забрала рабочий костюм из химчистки. Сама нагладила рубашек на неделю. (В Японии принято за доллар, за два за штуку отдавать костюмные рубашки, в химчистку). Сходила в бассейн и баню, радуясь при этом японской цивилизации, не в первый раз сравнивая качество постройки и самого сервиса с Российским. Отсутствие криков, открытого возмущения, грязного, или так сказать негативного шума совсем расслабило девушку. Она заметила, что на улице психологически чувствует себя гораздо спокойнее. В воздухе Токио отсутствовала открытая агрессия. Высоко развитый воздух паранойи носился между служащими, особенно в крупных компаниях, однако на клиентах не сказывался и красиво скрывался выработанными японцами внешними нормами поведения.

Первый день прошел в офисе без особых церемоний. Судзуки, так звали начальника, нервничал во время объяснения, чего не было заметно во время собеседования. Слева от него сидел новенький парень, которого звали Щимозаки, справа Вероника. Начальник если обращался, то обращался только к новенькому. Девушку он как будто не замечал. Иностранцу без опыта могло показаться, что его игнорируют. Но Вероника не впервые приступала к работе в Японии и не впервые сталкивалась с такой реакцией вообще. Она решила не принимать поспешных решений. На самом деле так оно и было. Судзуки девушка внешне очень нравилась, однако он стеснялся иностранки и с непривычки как и многие японцы поначалу держался на расстоянии и стеснялся красоты Вероники. Японцы в подобных случаях выглядели довольно нелепо. Нечто похожее существовало и между японцами. Проходила естественная проверка характера. По поведению, по тому как Судзуки эмоционально и терпеливо рассказывал он обнаруживал свою чувствительность. На живодера был не похож. Одним словом Вероника имея опыт отнеслась к такому поведению с пониманием, понемногу увлеклась новыми знаниями и мало обращала внимания на слабости японца. Она тщательно заносила информацию в тетрадь, начальник отдела давал достаточно времени для того, чтобы записать. Он не давил на ребят, устраивал постоянно перерывы в объяснениях. Поначалу наблюдая за написанием набора математических знаков Вероника ничего не понимала, когда же увидела результат этого поначалу казавшегося хаотического набора латинских букв и цифр, ахнула от удивления и радости. Программирование ей понравилось. В обед она продолжала тренироваться. Ей захотелось побыстрее научиться писать такие программы, которые превращаются затем не просто в красиво упорядоченные графы, строки и таблицы, а в красивые цветы или бабочек. Еще в школе и институте она изучала основы программирования, но компьютеров тогда не было. В институте был один компьютер на двадцать человек. Может быть в силу этой причины студенты получали зачеты без особых усилий. Вероника как и большинство посетила несколько занятий в начале курса и не появлялась затем до самого конца.

В офисе стояла тишина, которую изредка нарушали звонки от партнеров и клиентов. Но даже в этом случае разговаривали вполголоса, содержания разговора практически не было слышно. Чем было тише, тем больше Вероника погружалась в работу. До конца дня она не успела никого разглядеть в лицо. К концу недели запомнила только непосредственно ее окружающих. Кроме начальника за всю неделю никто к ней не обращался с разговорами, за исключением утреннего приветствия «Охайо годзаимас» и вечернего «Осакини Щицурэйщимас». (В качестве прощания, когда уходят с работы домой, принято говорить: «извините, что ухожу раньше вас»). Не смотря на благоприятную обстановку в офисе Вероника волновалась и торопилась как можно быстрее все запомнить. Она в отличие от новичка Щимозаки, который то и дело клевал носом все подробно записывала, потом набивала руку на компьютере. Сосредоточившись на дисплее, как будто примерзнув к стулу девушка просиживала целый день на рабочем месте. За все восемь часов она лишь пару раз встала с места. К концу недели от напряжения одних и тех же мышц сильно болела шея, плечи, спина, ломили мышцы вокруг глаз. Вероника ругала себя, что опять переборщила. На организме сказывался новый маршрут на работу и обратно, новая атмосфера, люди, их лица, непривычное и новое содержание работы. В субботу она проспала почти до вечера. Днем к ней приехала Татьяна. Спортсменка радуясь тому, что добралась до русского человека, тихо сидела то на кухне, то выходила посидеть на улицу через веранду. Одним словом занимала себя самостоятельно до тех пор, пока Вероника не проснулась. Как спортсменка Татьяна хорошо разбиралась в видах массажа и вечером взялась разминать подругу. Вероника не могла удержаться и озвучивала свои боли. Тело подобно голосу то там, то здесь издавало треск. В воскресенье подруги провели в центре города, разглядывая окружающую действительность. Татьяна за время отсутствия Вероники не раз разговаривала с тренером через преподавателя по русскому языку. Она похвасталась тем, что ей удалось убедить обоих в необходимости принятия участия в соревнованиях на территории России. Это было полнейшее вранье, но таким образом она получила разрешение и билет туда и обратно. Однако обратно спортсменка возвращаться не собиралась. Она сильно похудела и страдала от желудочных болей. От Вероники она ничего не скрывала. Как и раньше Вероника предлагала взять себя в руки, постараться понять или не обращать внимания, но продолжить учебу. Но Татьяна была неумолима.

Так и не договорившись девушки расстались до следующих выходных.

Сослуживцы японцы, каждый глядя в свой компьютер в течение недели наблюдали за новенькой. Никто не пытался с ней разговориться. Вероника со своей стороны в тишине и сосредоточенности никого пока не замечала. Непривычная работа поглощала все внимание. В начале следующей недели начальник отдела поинтересовался у нее, почему она не обедает. Та объяснила, что такой поток совершенно незнакомой ей информации не дает ей лишний раз отвлечься на отдых или еду.

- Мы пока не так заняты, чтобы слишком волноваться. Торопиться следует в разумных пределах, - объяснял ей Судзуки. - К тому же мы брали вас заранее зная, что потребуется время на обучение. Одним словом, он советовал отдыхать каждый час по пять-десять минут. Затем он сам провел новенькую через весь офис, в сторону переговорной комнаты. За ширмой было отведено место для приготовления напитков. В кофеварке виднелось горячее кофе, рядом стоял электрический чайник для любителей чая. Холодильник прятался в нишу. В нем каждый оставлял принесенную с собой еду или напитки, подписав фамилию. Подобная аккуратность показалась девушке странной. Трудно было заподозрить воровство в солидном в офисе, при том, что каждый знает друг друга в лицо. Вероника спросила у начальника отдела, почему так конкретизируют продукты, он объяснил, что ничего действительно не исчезает без ведома хозяина, скорее всего это привычка, заложенная еще с детства. Привычка, которая у людей аккуратных может исчезнуть если только от усталости. Подписывали автоматически, так же как ежедневно чистили зубы. Судзуки отметил, что по почерку можно сказать в какой степени программист профессионален и трудолюбив. Вероника вспомнила, что даже в яслях детям полагалась миниатюрная сумочка, куда складывались приготовленные родителями принадлежности. На кожаной сумке отводилось специально место для имени и фамилии. Подписывали, приучая к порядку, нежели во избежание воровства. Начальник осведомился, что Вероника предпочитает. Затем спрашивая сколько сахара сам приготовил ей кофе в красивой сервизной чашке предназначенной для гостей и донес до стола. «А мой муж только обещал», - подумала девушка про себя.

Глава 144

- Не торопитесь, - начал Судзуки вполголоса, ставя на стол чашку, - отдохните, попейте кофе. И на этом сел на свое место, делая вид, что больше не замечает ничего кроме дисплея собственного компьютера.

Вероника наконец-то оторвавшись от компьютера, отпивая маленькими глотками горячий кофе заметила, что через некоторые промежутки времени сослуживцы по очереди подходили к мини-буфету. Некоторые отдыхали, положив голову на руки и засыпали на несколько минут. Новенький Щимозаки сидел напротив. Он еще с утра начинал клевать носом и часто засыпал в течение дня. Веронике настолько было непривычно видеть спящих служащих, а уж подобных Щимозаки, которые спят половину рабочего времени она вообще представить себе не могла. Девушка невольно прищуривалась, чтобы окончательно убедиться спит новичок или нет. У Щимозаки разрез глаз был настолько узким, что с непривычки трудно было понять опустил ли он ресницы или заснул. Затем, изредка и вскользь поднимая глаза удалось разглядеть лица прочих сослуживцев. Вероника заметила, что в офисе почти нет женщин. Прямо у нее за спиной сидела не молодая уже программистка. Такаки, как ее звали, как и все остальные глядя в компьютер, заметила, что Вероника пьет кофе и решила заговорить.

- Вероника- сан, где вы обедаете?

- Пока нигде.

- Так вы, что прошлую неделю совсем не ели? - Все так же полушепотом сильно удивилась она

- В принципе я не голодная. Хорошо завтракаю и ужинаю. Потом совсем все новое, наверное, честно говоря не до еды.- попыталась объяснить она свое необычное для японцев поведение. Такаки так и повернулась с удивленным лицом обратно к своему компьютеру. Когда наступило время обеда она пригласила новенькую пообедать со всеми. - Мы обедаем в соседнем помещении все вместе, но нас и всего-то 7 человек. - и она повела Веронику на улицу, рассказывая на ходу, где продаются дешевые бенто.

( Бенто- готовые обеды.- в Японии приносят из дома в спец. изготовляемых с этой целью коробочках, или бенто продаются в коробках большего размера в столовых, кафе, ресторанах. Или специально бенто подвозят к выходу и продают перед офисными зданиями. По-настоящему качественные обеды в небольших на вид коробках содержат небольшой, но сбалансированный набор продуктов необходимых для питания организма. К тому же правильно подобранные по цвету такие обеды привлекают и глаз и аппетит покупателя)

Через месяц Вероника психологически чувствовала себя гораздо лучше, чем в начале. Окруженная по-настоящему спокойной домашней обстановкой, чувствительными сослуживцами работалось намного легче, чем раньше. Сидевший напротив Щимозаки продолжал частенько засыпать, но его так никто и не одергивал. Вероника как-то пожаловалась сидевшей сзади Такаки на боль в глазах от долгой работы за компьютером. Почти сразу после разговора появилась женщина - начальник отдела кадров и главный бухгалтер в одном лице, с пакетом медикаментов. Звали ее Кодзима. Необычно красивая, очень ухоженная японка, с большими казавшимися влажными от слез глазами, как отпечаток некогда пережитой печали. Она с добродушной улыбкой объяснила, что набор полагается всем служащим.

- Не смотря на испытательный срок можете воспользоваться - предложила она. - Там как раз есть капли. Этого добра у нас в избытке, когда закончится скажите, я вам еще принесу. Не забывайте делать зарядку и давайте глазам отдых.

Ассоциация здравоохранения проводила раз в год медицинский осмотр и дважды в год программистам выдавали аптечку. Туда входили глазные капли, средства от простуды, желудочные и прочие медикаменты. Затем Кодзима рассказала о медосмотре и рассказала, что туда входит проверка всех внутренних органов с помощью ультразвука, отдельно проверяется работа сердца, состояние желудка, биохимический анализ крови. Для женщин предусмотрен гинеколог. И как обычно вес, рост, зрение. После подробного объяснения она спросила, когда Вероника хотела бы записаться на медицинский осмотр.

- Коджима -сан, еще 3 месяца не прошло. Вдруг, сами понимаете...

- Признайтесь тогда сразу, за что вас «сами понимаете», - добродушно рассмеялась Кодзима. - Вообще говоря, - округлила она опять свои глаза, - очереди на медосмотр ужасно большие, давайте запишемся заранее.

Вероника никогда не проходила подобной специальной проверки, тем более на работе. Если что-то беспокоило или вызывало подозрение она шла к врачу. Девушка постеснялась как новобранец выбрать число и попросила подать заявку на тот день, который легче всего забронировать.

В течение сентября все, что не касалось работы доставляло хлопоты. Вероника звонила в Москву и интересовалась ребенком и ремонтом. Её саму беспокоили представители мужского пола. Все те же : Хори, Кавасима. К ним добавился Накамура, с которым ее познакомил Хори. Муж Линды настаивал на встрече. Он предложил начать встречаться тайком от Линды, а потом «если мы подойдем друг другу, не так сложно будет избавиться от моей нынешней сожительницы», - уговаривал и давал обещания преуспевающий врач.

- Ну, прямо рассказы Агаты Кристи. - посмеялась она над врачом и перестала с ним общаться.

Однажды в сквере рядом с ее бедным жилищем Веронику поджидал симпатичный таксист. Дождавшись понравившуюся ему женщину, он пригласил ее на свидание, не учитывая других факторов кроме собственного удовольствия. Вероника познакомилась с ним когда припозднившись с переводом вынуждена была возвращаться с телевидения на такси. С этой целью рядом с телевизионной компанией рядами выстраивались длинные очереди таксистов. Однако если раньше водители не позволяли себе заговаривать с пассажирами, то со временем резкая грань между шофером и клиентом заметно стерлась и продолжала стираться. Можно было столкнуться порой с открытым неудовольствием со стороны водителя такси. Одним словом то ли русская национальность или иностранная принадлежность для многих японцев означали некоторое своеволие. Представители особенно рабочих профессий иной раз слишком очевидно поражали перепадами из крайности в крайность. То скрытость и молчаливость, то наоборот грубая прямота или ничем не прикрытое вранье. При внешнем изобилии и внешнем совершенстве подобная отсталость в отношениях между людьми, невоспитанность бросалась и била по глазам. Открытая ложь или грубость не так пугает того, кому она понятна и привычна. Разница между внешним и внутренним с непривычки разочаровывала многих иностранцев, приехавших на чудо остров. Иногда наоборот абсолютное молчание доводило иностранцев до психологического срыва, до паранойи. Несмотря на все внешние восхищения внутренними или внешними качествами женщины, японцы приглашали для приличия сначала на ужин, потом там же за столом предлагали переместиться в гостиницу, оборудованную для секса, или в более приличное место куда-нибудь на горячий источник, которые повсеместно разбросаны по всей Японии с ночевкой. Вероника приходила в ужас от такой простоты обращения то ли к русским, то ли к женщинам как женщинам вообще. Японцы же нисколько не смущались своим поведением. Вероника долго над этим думала и решила, что от такой скорости при которой живут в Токио скорее всего подобные отношения неизбежны, а существующая вековая массовая проституция и бедность, наложили нестираемый отпечаток. За той скоростью при которой росли собственные желания и жадность жизни, успеть с воспитанием было невозможно. К нему не очень то и стремились, не понимая до конца роли того, что не приносит быстрого обогащения. От жадности росло число убийств, болезней, нежели повышался духовный уровень человека. Деньги и власть приносили реальный доход уже сегодня, а что будет через десятки лет из-за скорости и нездоровой жадности и желаний простолюдины не способны были задуматься. Японцы создали сверхдержаву и отличную видимость. Однако несмотря на имидж и пакет социальных благ существовала немалая часть людей, которые жили бедно. В подобии человеческого жилья без ванны и душа. Средства массовой информации подробно освещали происходящее в стране, различные происшествия и преступления, почти все они были похожи и не прекращались. Национальная невоспитанность по отношению к иностранцам, друг к другу нетрудно было заметить. А у водителей она проявлялась гораздо быстрее, чем у представителей других профессий. Молодой и симпатичный шофер, подвозивший Веронику на преступления был не способен, но не лишен был самоуверенности. Он решил поухаживать. Восхищенный внешними достоинствами и местом работы русской девушки он предложил, подвозить в случаях крайней необходимости из любого конца города бесплатно. Вероника поблагодарила за предложение, однако забыла про шофера сразу после того, как вылезла из такси. Таксист не желал отказываться так просто от своей мечты. Телефонного номера он не знал, назойливый по характеру японец объявился сам. Вероника удивилась, увидев его в сквере первый раз, увидев второй поняла, что это очередной настырный. В третий раз таксист позвонил в дверь квартиры. Шофер заботливо спрашивал о состоянии здоровья, предложил пакет, который он наполнил съестным и подарками. Затем посоветовал отдохнуть, поехать на север, полюбоваться золотой осенью и брался лично подвезти.

- Можно если устанете, остановиться где-нибудь переночевать, - жалобно сощурившись уточнил таксист.

Порядком разозлившись Вероника молча вылила остатки кофе на голову таксисту, не желая от усталости что-либо отвечать или объяснять.

« К красотке миллионер приклеился, а ко мне после телевидения таксист. Однозначно не везет», - глядя как стекают коричневые капли кофе с головы японца, думала Вероника.

продолжение ...