Глава 15

Таким образом вернувшись через два дня из Калужской области, Вероника буквально переступив порог почувствовала, что что-то произошло за время ее отсутствия и это не очередной новый брак матери, а что-то более ужасное. Мать собиралась уходить, делала вид, что торопится и не замечает возвращения дочери.

- Мамка, - дружелюбно начала Вероника, - не делай загадочного лица, колись что произошло.

- Ничего - прошипела мать в ответ так, что еще больше накалила обстановку.

«Ну, что опять-то, господи ты боже мой, - думала Вероника. - Я же ничего не сделала, чего заносит-то» - продолжала она наблюдать за матерью.

- Ничего это чего? - спросила девушка вслух.

- ... Да так, ничего... Просто вчера к нам ЯПОНЕЦ домой пришел. И мало того что японец, сказал, что жениться на тебе хочет. И по его же словам, он тебя только один раз видел. И что уже жениться собрался? У него как с головой у этого японца? Где ты его вообще подобрала? Где ты шлялась среди японцев? - переходя на крик, начала заводиться мать.

- Не может быть! Это Нобуаки. Да, ты что! Домой пришёл! - Вероника засияла от радости. - А как он меня нашел? Вот это да! Неужели ты его выгнала?

- Хотела! Он оставил тебе письмо с местом нахождения и его выбросить хотела, если бы не Верка с первого этажа. Не твое дело, говорит. Дело то оно, конечно, не мое, и письмо я тебе отдам, но встречаться с ним я тебе не разрешаю. Во-первых... он ненормальный..., во-вторых, ты за Юру замуж выйдешь. Дело решенное и нечего обсуждать. Я сказала!

Вероника как будто ничего не слышала. Она улыбалась и возбужденно читала письмо, радуясь больше ему самому, чем понимая содержание.

- Почему нельзя... Он смешной правда... И песни здорово поет.

Мать, не веря своим ушам, продолжала:

- Он же японец. Он тебя обманет. А потом отвезет в Японию и продаст.

Вероника от души расхохоталась:

- Ну, ты даешь! Не перегибай. Я так думаю, что в Японии жарко страшно, но в Азии они самые продвинутые, да и в мире пожалуй тоже. И вообще техникой больше торгуют, а не... В общем с рабством ты что-то ни туда...- и Вероника продолжила восхищаться письмом. Перечитывала, смеялась над орфографическими ошибками, которые придавали письму все тот же детский колорит, что и японский акцент.

Несмотря на все свои уверенные ответы матери, по оставленному Нобуаки номеру телефона Вероника не звонила до тех пор, пока мать не ушла из дома. Женщине с уставшей нервной системой, которая прожила полвека и впервые увидела японца с прищуренным от природы разрезом глаз, который пожелал жениться на ее собственной дочери, понять было сложно что к чему. Японцы вообще из-за своих улыбающихся глаз и веселыми морщинками вокруг, выглядели (в глазах людей с круглыми глазами) эдакими хитроумными. У матери Вероники подобный вид доверия не вызывал.

Ничего неподозревающий Нобуаки, пользуясь еще существующим русским обычаем ходить друг к другу в гости, выспросил у бывшего директора Вероники ее адрес и нагрянул прямо домой. Мать, конечно, по-русски пригласила и накормила. Нобуаки, во время казавшегося ему радушного приема, высказался о том, что когда он будет в более стабильном положении, он хотел бы на Веронике жениться. А именно планировал сделать это через год. Мать, которая смотрела на японца как на инопланетянина, была шокирована его появлением вообще, а от желания жениться и системы планирования будущего относительно собственной дочери ее кругозор окончательно дал трещину.

Глава 16

Несмотря ни на что, Вероника через день встретилась с Нобуаки. Встретились они вечером. Сначала пошли на балет, где Нобуаки проспал все действия, а потом ужинали в ресторане. Японец радостно сообщил Веронике, что скоро будет работать в качестве представителя в Москве. Он ушел от той группы, с которой приезжал в первый раз в столицу и устроился в крупную компанию. Вероника, которой прошлая группа японцев показалась несколько подозрительной, обрадовалась переменам и попросила работу для себя, если будет такая возможность. Нобуаки пообещал помочь и через неделю уехал в Токио. Мать в свою очередь не собираясь отступать или что-ли уступать, начала давить на дочь с замужеством с ее любимчиком Юрой. Вообще все представители мужского пола, которые приходили по ее приглашению были любимчиками, но Юра оказался самый упорный среди всех. Он как привязчивый теленок, тупой и огромный, окрыленный рассказами о будущем, которое ему обещала мать невесты, которую он никак не мог застать дома, долгими вечерами просиживал на кухне, его воодушевляли рассказы матери о дочери.

Сначала мать начала настаивать на подаче заявления в загс.

- Дурочка, - успокаивала она дочь, - Я вас тихонько распишу, попрошу Зою Ванну из загса, она все сделает. Никто даже не узнает. Ну, не понравится, я тебя также тихонько и быстренько разведу. Посмотрим, в общем, по ходу дела.

Дочь отчетливо ничего не понимала, но осознавала что то, что до сегодняшнего дня было запретным, навязывалось ей теперь с огромной скоростью. С такой же скоростью ей захотелось бежать. Когда она узнала, что втайне от нее мать уже заказала свадебный зал и стала приглашать гостей на свадьбу, Вероника категорично заявила, что даже если гости соберутся, то это не значит, что она должна появиться на свадьбе.

- Ах, не появишься. Так дома ты тоже больше не появишься!

Мать в конце концов прорвало, она взбесилась, как и всегда, когда дочь ускользала из-под ее влияния. По привычке «пошла вон» выгнала из дома. Вероника взяла вещи, которые успела побросать в сумки и вышла на улицу. Она радовалась, тому что нет дождя и размышляла куда идти. Однако идти было совершенно некуда. Во время учебы в институте можно было остаться в общежитии. Теперь места куда можно было пойти и именно пожить явно не находилось. У подруг, которые часто ночевали у Вероники, искать убежища она не хотела. Обычно они просили ее о помощи, она же никогда. Отец еще со времени поступления в институт ушел к другой женщине. К ней, однозначно, идти не хотелось и вообще со времени как он ушел, Вероника затаила обиду за то, что отец совсем забыл ее.

Вероника постояла около подъезда, затем села на лавочку и принялась изучать содержимое своего кошелька. Заметив в нем две копейки, она вспомнила про единственный телефон - автомат, который еще не сломали и не разбили. Девушка позвонила своему однокласснику, Женьке, который часто ей помогал и не требовал никаких объяснений зачем и почему. Трубку взяла его мама.

- Батюшки, Вероника?! Опять что-то понадобилось и ты опять будешь пользоваться моим сыном, - сказала она скороговоркой и передала сыну трубку.

Вероника на мгновение забыла зачем звонила.

- Я... Ну, как всегда в общем, только совсем на улице... Идти некуда… В смысле вообще некуда, пусти в гараж что-ли - попросила она Женьку.

- Ох, уж мне твоя мама! Я сейчас буду.

Пока Вероника ждала, она осмысливала слова Женькиной матери.

- При чем тут пользуюсь, - думала она. Прошу, да, потому что всегда выручал, не выручал бы не просила. А потом и не часто прошу, а потом, я думала, что мы друзья...». Несмотря на все эти рассуждения девушка раскисла. Настроение совсем пропало, как будто что-то из грудной клетки упало глубоко в желудок. Когда Женька приехал он застал Веронику совсем без сил.

- Мать переживает, - начал он возбужденно, не подозревая, что это из-за него. - Как раз, говорит, знакомая ее бабулька, пока внук в армии квартиру запертой держит. Сейчас они переговорят. Давай пока вещи загрузим. Он болтал без умолку, пытаясь развеселись Веронику. Она же обдумывала свое открытие и не слушала. Она сообразила наконец, что того, кого она считала своим другом, помогал ей совсем по другой причине. Они вместе ходили в одну школу и сблизились в старших классах, потому что занимались на дому у одного и того же репетитора в одно и то же время. Потом каждый поступил в институт, в который готовился. Иногда до места учебы половину пути ребята ехали вместе. Когда Вероника вынуждена была проводить время на улице, то часто, порой до утра они с Женькой просиживали в его машине. Женька беспрерывно болтал о чем-нибудь, травил анекдоты. По радио можно было послушать музыку и новости. Но о том, что она ему нравилась до нее дошло только сейчас.

«Все равно зачем матери - то болтать. Маменькин сынок».- заключила она и глядя себе под ноги, нехотя села в машину.

Когда подъехали к дому, Вероника осталась ждать на улице. Женька одним махом взбежал по лестнице домой и также быстро вернулся с довольным лицом обратно.

- Все здорово! Бабулька не против. Квартира двухкомнатная. Едем. Она сейчас туда с ключами подойдет.

Квартира была хорошая, но дом стоял и окнами выходил на дом, где жила мать Вероники. Это было неприятное соседство. Пожилая женщина быстро ушла, не дожидаясь пока занесут вещи.

- Я за этот месяц заплатил, не беспокойся! - радостно объявил Женька.

Вероника сразу напряглась и испуганно посмотрела на спасителя.

- Какого черта и кто тебя просил! - вспылила она и грубо выпроводила своего воздыхателя домой.

Глава 17

Вероника впервые начала одиноко-самостоятельную жизнь. Всегда вокруг нее было людно, но теперь, после того как она ушла из дома, денег не было, той одежды, которую просили «поносить», тоже не было. Друзья и знакомые быстро начали испаряться.

Вероника буквально через неделю устроилась на новую работу. Однако в 92-м году инфляция усилилась и денег все равно не хватало. Зарплата составляла 2000 рублей, зимние ботинки стоили также. Сначала свои войлочные сапоги дала поносить учительница по химии, которая всегда поддерживала Веронику, начиная со старших классов в школе до окончания института. Это была все та же учительница, которая посоветовала однажды воспользоваться умом и бежать из дома. Не имея своих детей, она проявляла заботу и находилась в курсе жизни Вероники дольше, чем кто либо, была ближе Ирины Николавны. Вероника поначалу отказывалась брать обувь взаймы. Ей стыдно было ходить в 22 года в войлочных сапогах, но на улице было минус 20. В следующем месяце Вероника купила полуботинки отороченные кроликом, на натуральном меху, однако на еду денег не осталось. Целый месяц пришлось пить сильно подслащенный чай. Сахар она таскала из запасов старушки, у которой снимала квартиру. Как-то раз, та пришла проверить квартиру и застала квартирантку.

- Ты, что там найдешь, так бери, бери, Вероника, не стесняйся. Там и макароны и вермишель, и сахар. Так что, это... ешь давай.

Некоторое время спустя, она подложила в холодильник немного продуктов. Однако до конца всего проживания Вероника с хозяйкой больше не встречалась. Деньги за квартиру квартирантка оставляла в коридоре на тумбочке.

Кроме учительницы, некоторые из оставшихся в друзьях, стали звать Веронику в гости и болтая о том, о сем старались накормить. Вероника сообразив с какой целью ее зовут, обиделась. К учительнице, дом которой стоял как раз по пути из дома на работу, девушка тоже стала заходить реже. Она заходила поболтать, пыталась избежать одиночества, искала общения, а не искала места, где можно поесть. Поэтому решив, что и здесь ее пытаются подкормить, совсем замкнулась.

«Выберусь», - успокаивала она себя, прямиком возвращалась домой и никуда не выходила.

В квартире, где она жила было уютно и просторно, но телевизор сломался и не работал, телефона тоже не было. Гробовая тишина в комнатах порой страшно угнетала и давила. Вероника написала письмо Нобуаки со своим новым адресом и обстоятельствами при которых ей пришлось уйти из дома. Попросила помочь найти хорошее место работы. Через месяц от Нобуаки пришло письмо, больше похожее на детские каракули на русском языке. В нем он сообщал, что приедет в феврале в Москву, обвинял себя в случившемся. Писал, что любит Веронику и считает своим долгом ей помочь. Веронике не верилось в правдивость написанного, но приятно было читать про чувство долга. Смешными казались и объяснения в любви, но тоже добавляли хорошего настроения. Сильно угнетаемая, с трудом переживая одиночество, она чувствовала себя никому не нужной. Добрые слова издалека оказались как раз вовремя. Ей льстило, что за 7 тысяч километров есть кто-то, кто ей сочувствует и пытается поддержать словами. Окрыленная надеждами на будущее, она опять начала мечтать. Еще интенсивнее стала заниматься в свободное время языками, с радостью ходила на работу, которая на самом деле была так же неинтересна и мало чем отличалась от первой по содержанию.

Наступил конец февраля, новостей от Нобуаки не было. Изредка заходил поболтать Женька и оставшиеся подруги. Галина была одна из подруг, которая жила теперь с Вероникой в одном доме только на разных концах. Она проходила сначала подъезд Вероники, поэтому заходила чаще всех. Галина была наполовину еврейкой, очень маленького роста, с черными как перья черного ворона роскошной копной волос, и тонкой белой кожей. Такое сочетание выделяло ее в толпе, несмотря на невысокий рост. Галина, как она сама считала, вела светский образ жизни. Забросив учебу в институте, предпочитала работать и любила всевозможные тусовки. Мать Вероники не любила ее больше всех, потому что Галина никогда не поддавалась ее влиянию. Мать часто пыталась провоцировать подруг своей дочери и ей всех удавалось держать в руках. Только Галка оставалась непрошибаемой. На все вопросы она прикидывалась абсолютно ничего не знающей и совершенно не в курсе последних событий. Выведать у Галины что-то относительно своей дочери не представлялось возможным. Даже если мать с полминуты назад видела Веронику вместе с Галей, то последняя отвечала, что встретились они после нескольких месяцев случайно и на пару минут, поэтому обменяться новостями даже не успели. Причем выражение лица Галины было таким удивленным и честным, как будто ее спрашивали о чем-то еще неведомом и неизученном. Одним словом зацепиться было не за что и мать Вероники в бешенстве отступала. Вероника обожала за это Галину и считала большой умницей. Галка в свою очередь поддерживала Веронику. По субботам или воскресеньям приносила приготовленных ее бабушкой пирожков с вареньем и не уставала подхваливать подругу:

- Я все-таки верю, что ты своего добьешься... Сейчас ужасно, конечно, но если ты взялась за дело, то обязательно найдешь выход. Слава богу, что ты не вышла замуж за Юру и рассчитываешь только на себя.

Галка предпочитала развлечения по всяческим кафе, ресторанам, компаниям, чаще и ночевала где-то там же поблизости. Вероника находилась в затруднительном положении, совсем стала домоседкой, и несмотря на все уговоры подруги, за компанию идти отказывалась. Галина с восторгом и жаром рассказывала о своих похождениях. Но как бы зажигательно все не звучало, Вероника с удовольствием слушала, но твердо придерживалась своего мнения.

Глава 18

В начале марта на работу раздался звонок:

- Вероника! Это Я!!! На следующей неделе прилетаю. Ты приедешь в аэропорт встречать? - кричал Нобуаки в трубку.

- Конечно, приеду, - радостно кричала Вероника в ответ, забыв о том, что до аэропорта еще надо как то и на чем-то доехать. На метро, электричке, затем на автобусе, который ходил довольно редко. Не зная расписания и простояв сорок минут на страшном двадцатиградусном морозе в Химках, девушка совсем окоченела. Встреча в аэропорту выглядела в сознании романтично, но на деле оказалась морозно-колючей действительностью. Ко всему Вероника, побоявшись быть не модной, и без того стесняясь своего отстающего от современности пальто, переоделась по прибытии в аэропорт в осенние туфли. Нобуаки вышел в зал, увидел порядком заледеневшую невесту и сразу сообразил в чем дело. В отличие от нее, несмотря на долгий перелет, он выглядел, как будто только что из парикмахерской или бани. Был свеж, опрятен, бодр и весел. Веронике же казалось, что она сто верст прошла пешком и чувствовала себя полной дурочкой. Нобуаки начал извиняться.

- Гоменнэ, Вероникочка, гоменнэ, - не переставал он произносить одно и то же японское слово.

- Слушай, сколько раз повторять можно. Хватит гоменнекать. И что это за слово такое. Аж, бесит.

- Это «извини», значит. Гоменнэ, то есть извини или прости. Поэтому я и говорю: - Гоменнэ.

- Ну и, что ты заладил, как попугай. Остановись. Холодно мне просто, понимаешь, холодно. Извинился раз и хватит.

- А ты тоже запоминай. Поженимся пригодится.

На фразу подобного рода Вероника не знала как реагировать. С начала знакомства Нобуаки уже не раз упоминал о женитьбе, Вероника старалась пропускать упоминание о свадьбе мимо ушей. Ей казалось что, что-то неладное происходит с русским языком, так же как и с акцентом у японцев. Думала, что она ему нравится, но он кроме как жениться не знает подходящих слов. Что ему не хватает существительных и прилагательных для объяснений и разговора. В тоже время Нобуаки тоже ей нравился, особенно тем, что стал общаться с ней после того, как она осталась в войлочных сапогах и даже не своих, а своей учительницы, отстала, как ей казалось от всего света и была без копейки денег в кармане со сладким чаем три раза в день с сухарями. Ведь в тоже время большинство друзей и приятелей, с которыми она вместе росла, общалась на протяжении долгих лет, делилась легко всем, что есть, порой отдавала последнее или помогала в крайних случаях всем, чем могла, почти все они исчезли, словно испарились в воздухе. Даже школьная подруга, с которой иной раз приходилось делить пополам свою кровать, еду, одежду, пропала сразу после того как устроилась стюардессой. Напоследок подруга сказала, что наконец - то и ее бог наградил, считая, что работа стюардессы, что ни на есть самая выгодная. Похваставшись собственными нарядами, купленными то на Кипре, то еще где-то, подчеркнула, что теперь у Вероники просить нечего и гордо исчезла. Вероника всерьез обиделась. Она столько раз успокаивала эту подругу, которая прибегала к ней истерзанная старшей сестрой или матерью. Которая постоянно проваливалась на экзаменах в высшее учебное заведение по причине неуверенности в себе и в конце концов поступила на курсы стюардесс. Что касается Нобуаки, то внешне он казался ей смешным, но Вероника была уверена, что на предательство он не способен, поэтому ей захотелось работать сообща.

Того, кто пытался ухаживать, но не нравился, Вероника отфутболивала довольно хладнокровно. Если же девушке кто-то нравился, то она страдала, но все равно быстро ссорилась, не знала и не умела строить отношения с противоположным полом.

С Нобуаки ей было проще. Нюансы двух языков, помогали избежать острых углов. Пока они только старательно выговаривали друг перед другом русские слова. Вероника не верить или подозревать его ни в чем не могла, не получалось. Она помогала ему с документами, слушала его взахлеб, потому что он рассказывал много о Японии, где она никогда не была. О стране, которая поразила весь мир своим невероятным скачком в будущее. Одним словом, девушка чувствовала полную уверенность и верила, что такие как он предать не могут.

Глава 19

Нобуаки пробыл в Москве неделю, встретиться обоим удалось два раза. Находились они друг от друга на разных концах города, оба работали. В первую встречу вновь посетили балет, на котором Нобуаки опять крепко заснул. Поболтать удалось в антракте, а после спектакля Нобуаки пришлось уехать с другими японцами, с которыми он приехал в театр. Второй раз парочка встретилась в ресторане гостиницы, где жил Нобуаки. Посетителей в гостиничном ресторане совсем не было, от этого в зале казалось светлее и просторней. Накрахмаленные белые скатерти, на столах стояли белоснежные салфетки. Казалось, что весь ресторан заказан только для них, для двоих, в зале стояла тишина. Нобуаки с Вероникой даже разговаривали вполголоса, боясь быть услышанными. Иногда к столику подходил такой же как и салфетки накрахмаленный официант и приносил что-то из блюд или обновить шампанское. Обоим было приятно находиться в атмосфере чистоты и спокойствия. Вероника по вопросам Нобуаки поняла, что он с трудом понимает содержание, изложенное в российских документах и предложила помочь разобраться. Затем она принялась переводить их с русского на тот же русский, но на более понятный уровень для Нобуаки. Закончив с документами, Вероника уже в который раз попросила помочь с поиском места работы, Нобуаки как бы на лету ответил «мочирон», что означало по-японски «конечно» и начал забрасывать вопросами другого рода.

- Вероника, ты сколько детей хочешь, - начал он.

- Двоих, хотя бы.

- Почему, хотя бы?

- Было бы на что воспитывать и больше хочу. Но только не одного. Без братьев и сестер ужасно одиноко. Мне всегда одной было одиноко, любви родительской почти не ощущала... теперь вообще у меня никого нет. В детстве отец вроде был, читать меня научил. Я в пять с половиной лет в библиотеку записалась, до закрытия зачитывалась книгами.

Глава 20

Это было правда, я тоже был в курсе, но слышал эту историю, когда уже был взрослым. И было это так.

...Вероника в первый раз пришла в самую большую библиотеку в районе. Она получила разрешение поиграть на улице. Затем замечтавшись пошла по дороге, по которой часто ходила с родителями и дошла до библиотеки, куда ей всегда хотелось войти, но родители объясняли, что это для детей, которые уже ходят в школу. Вероника долго стояла перед входом, двери казались ей массивными и огромными, а большая вывеска внушала страх. Потом, глядя, как дети постарше запросто заходят внутрь, она набралась смелости и тоже вошла. Вид у нее был очень серьезный, женщина-библиотекарь взяв это во внимание, также тщательно рассказала правила пользования. Она вежливо объяснила, что выдать книжку на дом девочке еще нельзя, но если очень нужно что-то почитать, то можно посидеть в читальном зале. Затем лично провела в читальный зал и помогла туда записаться. Вероника зачиталась до закрытия библиотеки. Книга произвела на нее огромное впечатление. Когда она пришла домой мать набросилась на нее с жутким криком.

- Где ты была? Я бы лучше сама тебя убила, чем убитой нашла. Дрянь такая! Мать вся изводится, а ее и след простыл. Где ты была, я тебя спрашиваю, - кричала она и одновременно искала на вешалке отцовский ремень.

- В библиотеке. - съежившись, шепотом ответила маленькая Вероника.

- Где???

- В библиотеке. - задрожав, повторила она.

- В какой библиотеке?! Как ты туда дошла? Кто тебя туда пустит?

И Вероника не помня названий улиц, пролепетала какой путь она прошла до библиотеки. Мать ошарашенная новостью ушла на кухню и через пару минут продолжила крик уже оттуда.

- Господи, у всех дети как дети! Эта же в библиотеку поперлась. Тоже мне Ломоносов...

На счастье с работы вернулся отец.

- Наконец-то явился, - набросилась мать и на него. - Полюбуйся на свою дочь! Она видишь ли в библиотеке была, Ленин в ссылке... вся зачиталась... Я чуть с ума не сошла!

Отец подхватил дочь на руки. - Дочек, ты и правда в библиотеке была? Как же ты ее нашла? И книжки читала? Вот умница! - и при каждом ответе дочери радостно целовал ее в щеки. Отец заметил, что Вероника, не смотря на его похвалу, смотрит на него с опаской.

- А какую книжку ты прочитала? - Решил он уточнить.

- «Синяя Борода», - ответила Вероника.

- Ах вот в чем дело. А почему ты именно эту книжку выбрала?

- Потому что борода синей не бывает, а там была.

- Ты, дочек, лучше «Золушку» или «Дюймовочку» почитай... А синей бороды, правильно ты говоришь, не бывает. Не правильная сказка, забудь про нее.

Несмотря на это, Вероника в течении несколько дней сосредоточенно наблюдала за отцом, глядя на него как на одного из представителей Синей Бороды.

А тот уже на следующий день хвастался, как всегда преувеличивая, что его дочь еще до школы, в качестве исключения записали в библиотеку. И все действительно завидовали, потому что не было на всю округу такого ребенка. Вот такое отступление. Однако диалог в ресторане продолжался.

- ....Вообще в первом классе я одна была, кто умел хорошо читать, - продолжала Вероника рассказывать Нобуаки про себя. - ...А теперь почти совсем одна. Никто не любит.

- Да, нет. Все тебя любят. И я у тебя есть. Не папа, конечно, но я такой здоровый японец, что на русский танк, наверное, похож.

Вероника расхохоталась.

- Я вообще-то тоже двоих детей хочу. - продолжал Нобуаки. - Дом построю. Мама твоя нас простит и к нам захочет. Она когда увидит какой я хороший, сразу все поймет. И с папой хочу скорее познакомиться. В Японии большинство из пап дома ничего не делают. Меня мой отец ничему не учил, и почти никогда не играл со мной. Но я его все равно уважаю, у нас так принято. В общем заберем твоих родителей...

- Куда заберем?

- В Японию. Нет, мы, конечно, еще подумаем, но я предлагаю жить в Японии. Вот ты поедешь и поймешь. В Японии такой порядок везде! Тебе понравится. Нет, я Россию тоже очень люблю. Так все вкусно, только селедку есть не могу, а остальное все нравится. Душевно очень. Мне так все помогают и выручают. Люблю русский народ, но жить удобнее в Японии. В общем, я ничего не хочу говорить. Я и там люблю и здесь люблю, вот ты поедешь и меня поймешь.

Глава 21

Вероника не верила своим ушам, Нобуаки выглядел так, как будто мечтал вслух сам с собой, у него было круглое добродушное лицо, полные, красиво очерченные губы, которые придавали всему, что он говорил еще больше правдоподобности. Рассказывая о своих планах, он улыбался и щурил глаза от удовольствия так, что оставались видны одни только длинные ресницы. Такой открытой целеустремленности Вероника еще не встречала, поэтому предпочитала только слушать и сдвинув брови пыталась всерьез все осмыслить.

- Как в России делают предложение, - спросил Нобуаки вопрос, который опять оказался внезапным и смутил девушку.

- Согласно бюджета, наверное. Шампанское, цветы покупают, сначала девушке предложение делают, а потом, наверное, идут к избраннице домой и просят руки у родителей. Вообще-то так даже положено, у родителей руки просить. А кто-то приглашает в ресторан свою избранницу, чтобы сделать ей предложение... Сейчас, наверное, американские фильмы копируют. Есть традиции, конечно, но Москва-столица, здесь скорее всего от обстоятельств зависит, чем от традиций.

Веронике делали предложения, но она их всерьез не воспринимала и поэтому Нобуаки ничего об этом не сказала. Никаких цветов ей не дарили. Один просто сказал: «Давай поженимся», когда проводил до дома. Другие ее и не спрашивали они уже с мамой обо всем договорились. Еще один одноклассник после окончания школы, ухватившись за подоконник, свесился из окна четвертого этажа и грозился выброситься совсем, если Вероника не выйдет за него замуж. В общем похвастаться было нечем и девушка предпочла сделать вид, как будто никогда и не слышала слов предложения выйти замуж.

- А в Японии есть очень красивый обычай. Парень говорит девушке:

«Я хочу пить приготовленный тобой мисощиру.» Во как! - гордо закончил Нобуаки.

- И что? В смысле что это значит?

- Это и есть предложение выйти замуж.

- Как это?

- Ну, когда поженятся, то утром просыпаются вместе. А утром в Японии принято съедать чашечку риса, и самое главное выпить суп мисощиру, ну, и не только это, конечно. К такому завтраку еще тофу подходит, сырое яйцо, натто и кусочек рыбы. Это очень полезно, моей бабушке почти девяносто и она всегда так завтракает. Мисощиру эту суп долгожителей. В общем, когда на девушке хотят жениться, ей предлагают приготовить суп, который утром принято пить. А раз приготовить утром, значит ложиться спать вместе. Поняла? Тем самым парень предлагает вместе вечером засыпать и вместе просыпаться.

- Да... - почувствовав себя совсем бестолковой, Вероника не знала, что ответить. - Столько смысла в одном супе. - И все равно ничего не понимая, опять замолчала.

- Сейчас многие японцы европейские завтраки предпочитают. В Токио все больше Америке подражают... Но мне кажется это очень красивый обычай.

- Может быть..., - внимательно и задумчиво смотрела на Нобуаки Вероника. - Если бы я в Японии жила, то, наверное, мне было бы понятнее. А так действительно... как - то с трудом.

Ощутив сильную усталость Вероника взглянула на часы.

- Господи! Мне на метро уже не успеть, почему нас не выгнал никто, уже столько времени!

- Я тебя на такси до дома провожу.

- Со мной до дома? - удивилась она не меньше, чем супу.

- Ну, да. А потом обратно в гостиницу вернусь.

- Да, поздно то как. До меня часа два уйдет, потом тебе обратно возвращаться, пока помыться, туда-сюда и уже вставать нужно будет.

- Ничего, мне все равно плохо спится. Да, я на том же такси вернусь, не волнуйся.

Нобуаки поймал около гостиницы такси. Он всю дорогу с иронией рассказывал какой выглядит Россия глазами японца. Особенно когда ты первый раз, когда совсем еще новичок. То, что у Японцев представить себе трудно, у русских вполне принято и обычно. И наоборот. У Нобуаки получалось совсем беззлобно и с присущим ему акцентом звучало очень смешно. Вероника хохотала всю дорогу.

Когда подъехали к дому, Нобуаки попросился в туалет.

- Иди, конечно, - сказала Вероника, - но это еще на четвертый этаж.

Нобуаки довольно быстро поднялся. Вероника еле поспевала за ним. После туалета, он зашел в ванную помыть руки. Потом не спрашивая как бы невзначай прошел в комнаты, приоткрыл дверку шкафа, сославшись, что таких шкафов в Японии нет и вообще, не торопясь, все оглядывал. Затем попросил воды и прошел за Вероникой в кухню. Открыл и закрыл холодильник, сказав что холодильники в Японии тоже другие. Вернулся в коридор, так же внимательно осмотрел вешалку.

- Ну, я поехал, - произнес он в конце концов с чувством полной удовлетворенности. - В мае приеду работать в Москву насовсем. В смысле надолго. Тебе что-то надо сейчас?

- Нет, вроде все есть.

- Ну, есть так есть, - чмокнул он девушку в щеку. - Тогда до мая. - и спустился к такси, которое ожидало его у подъезда.

Вероника, посчитала, что май уже не за горами, обрадовалась тому, что одиночество будет не долгим и быстро заснула. Проверки, которой подверг ее жених, проверяя помещения, шкафы и прочие вместилища она, конечно, не поняла.

продолжение ...