Эпилог

Глава 1

Наутро была суббота, первая мысль когда Вероника проснулась была все та же. Зачем нужно просыпаться... Нет смысла больше просыпаться. Вероника выпила еще таблеток и опять заснула. Когда проснулась, выпила бутылку вина и опять легла спать. Так прошли выходные. Каждый раз когда Вероника просыпалась первая мысль была «зачем просыпаться». В понедельник проснувшись с той же мыслью, Вероника машинально оделась и поехала на работу. На работе стояла необычная тишина. Все знали о случившемся. Работа отвлекла до 6 вечера, но сразу хотелось по новой забыться. Вероника выпила две таблетки перед тем как поехать домой, чтобы вернуться и сразу заснуть. Доехав до дома она опять выпила бутылку вина и моментально заснула. Утром Вероника вставала без будильника и с той же мыслью «зачем теперь нужно жить» машинально собралась и поехала на работу. Так продолжалось каждый день. Таблетки перед выходом с работы, бутылка вина дома. Есть Вероника почти не могла.

Еще в воскресенье она отправила сообщение о смерти дочери своему адвокату. Тот промолчав в ответ, согласно правил переправил сообщение адвокату поначалу обвинявшей стороны. В пятницу придя с работы, она получила факс от адвоката противоположной стороны. В нем　говорилось о том, что он и на суде считал, что ребенка надо было отнять, одним словом письмо было переполнено упреками, оскорблениями и обвинениями. И завершил свое эпистолярное искусство адвокат супруга тем, что ей теперь ничего не полагается из средств, на которые она претендовала как истец.

Веронику охватило бешенство.

- На каком основании, этот придурок посылает мне факсы на прямую, - орала она в трубку, позвонив своему адвокату.

- Он не далекий адвокат. Я и раньше об этом говорил. Вы сами видели, что не костюм красит человека. Но он нарушил правила, переписки. Он хотел по тебе посильнее ударить. Переписка должна вестись только между нами. Не волнуйтесь, я с ним сейчас же свяжусь. Обещаю, что без моего ведома он вам больше никогда ничего не пришлет и не напишет. Его психическая атака обернется денежными средствами в нашу пользу.

Веронике, несмотря на траур, как и всегда не давала покоя несправедливость. Она и сама понимала, что воспользовавшись ослабленным состоянием адвокат супруга решил добить ее, шибануть по нервам так, чтобы сломить окончательно, а если повезет, то и мать погибшего ребенка побыстрее рогожей прикрыть. Несмотря на таблетки и алкоголь Вероника взбесилась. Суд действительно потерял смысл. Женщина сначала оправдывалась на обвинения, а потом билась за ребенка, выдвинув свои. Теперь биться было не за кого. Но бешенство не проходило.

Один адвокат подонок, судья продолжает шарахаться от европейской женщины и не скрывая брезгует российской национальностью. И нет никакой гарантии, что в Верховном суде белую женщину поймут когда-нибудь.

Всю неделю Вероника думала о предстоящем пересмотрении. (продолжая таблетки и вино) Если опять попадется феодально-менталитетный судья, то надежды не было. К тому же законы писанные в конституции сами по себе сильно расходились с повседневной жизнью. Одним словом Вероника и желала Верховного суда и опасалась, так как могла попасть на такого же средневекового самурая, который будет ее осуждать за стремление к нормальному образу жизни, к развитию и улучшению, к которому сами же японцы стремились упорно и ежеминутно. Она была уверена, что ее сорвет на истерику.

Вдруг Вероника поняла, что должна сама все написать. И больше не ходить в суд. Не объясняться словами, а убить их словами на бумаге, как она могла делать это в разговоре. Не один раз она принималась за эту идею, однако описывать события личной жизни было не просто. Все что она писала до этого на японском языке это были русские сказки, которые она по просьбе мэрии переводила на русский язык, небольшие статьи в детские журналы, переводила на телевидении груды отснятого видеоматериала о России. Когда она вспоминала свою личную жизнь в чужой стране, то вместо того чтобы что-либо начать писать, бумага вымогала от слез в промокашку или нападала длительная нервная дрожь. Трясло так, что приходилось пить таблетки горстями.

Если раньше Вероника отчетливо понимала, что предстоящее рассмотрение на Касумигасэки (в Верховном суде) это ее последняя надежда, то теперь потеряв самое главное в жизни, суд потерял свой изначальный смысл. Но одновременно день ото дня нарастало раздражение от несправедливости. Под влиянием гнева хотелось пуститься в длительную борьбу, переключиться на борьбу за права человека, не останавливаться до тех пор пока не будет доказана справедливость. Бороться и доказать, что она приехала в эту страну переполненная надеждой и добром. Мысль о том, что нет смысла в собственной жизни на время утихла и не била по мозгам с той остротой, как сначала. Раздражало осуждение само факта невинного, да тем более при том, что дочери уже нет. Через месяц попив вина и таблеток, Вероника остановилась только на таблетках. Вино она больше пить не могла. Она и раньше не пила алкоголь, поэтому он стал вызывать у нее жуткое отвращение.

Глава 2

В конце концов хотелось добиться взаимопонимания и справедливости. Или хотя бы высказать все суду раз и навсегда стало необходимым. Слова адвоката «Я понимаю, а судья нет» Вероника помнила всегда. Как сделать так, чтобы ее поняли. Что вообще может быть не понятного казалось ей самой. Одни пытаются заработать и преуспеть на неосведомленности других, что может быть проще, злилась она на себя. В пятницу Вероника спешила домой, как будто какая-то неведомая сила торопила ее. Все что обдумывалось за последние несколько лет ясно улеглось в голове и вырывалось наружу. Раньше ей казалось, что она предотвратила множество проблем, взвалив на себя самый сложный экономический, детский вопрос. Пытаясь предотвратить происшествия она настаивала на своих условиях, но никто не выполнял их в ее отсутствие. Вернувшись домой Вероника села писать объяснения на японском языке. Она не просто была готова вылить все на бумагу, она просто как одержимая вцепилась в писанину. В голове постоянно стучали одни и те же фразы мужа, «Не волнуйся, в суде я тебе не проиграю». «У меня таких ребенков сколько угодно может быть». Но если раньше от этих фраз наворачивались слезы, то теперь они превратились в стартовый выстрел, который она ждала все эти годы. Ее как будто внезапно подстегнули. Больше ее наглые слова не оскорбляли и не подкашивали. Она чувствовала огромную энергию, которая только подгоняла. Теперь это был толчок к действию. Сначала она писала без остановки, на одном дыхании, только иногда останавливалась взглянуть на номера статей конституции. Вероника знала как сильно отличалось написанное в конституции с действительностью в жизни И стала бить по этому упущению... Предложения лились сами собой. Она писала просто и честно, излагая все, что наболело на листах бумаги. В конце она написала график учебы своей дочери. Фигурное катание, теннис, художественная гимнастика, плавание, шахматы. Ребенок был так развит, что иногда казалось что перед тобой не 6 летний ребенок, а гораздо старше. Аня и дружила с девочкой 12 лет, потому что слишком быстро повзрослела.

В конце концов для суда Вероника написала 10 листов. Просидев в субботу всю ночь и весь следующий день, она заснула в воскресенье утром и проснулась только в понедельник утром, как всегда без будильника. На следующий день вечером после работы Вероника позвонила переводчику Абе, у которого тоже кратковременно подрабатывала и коротко сказав, о написанном, попросила его проверить ее текст, предназначенный для суда.

- Только с деньгами если можете подождать, то вы бы меня очень выручили. Я оставила все свои сбережения, когда летала на похороны. До следующей зарплаты, если можно.

- Не волнуйтесь, я даже знаю кого попросить... Орико-сан. Правому делу она всегда рада помочь. одним словом успокойтесь, чем можем поможем. Со временем могут быть накладки. Но здесь вам не откажут, всегда пожалуйста.

Через день вечером когда Вероника вернулась с работы ей позвонила Орико.

- Я получила ваши записи, - начала она разговор на русском языке со свойственным японцам детским акцентом.

- Я думаю в течение нескольких дней смогу справиться. У меня сейчас большой перевод, сразу приступить не могу. К концу недели вас устроит? - спросила она.

- Конечно. Мне бы до заседания судебного успеть. А это еще через 2 недели.

- Тогда я спокойна.

Женщины долго разговаривали и обсуждали японский образ жизни. Орико не смотря на свой детский акцент была женщиной 50 лет. В молодости она закончила МГУ, затем всю жизнь занималась переводами и жила в Токио.

- Да, не волнуйтесь вы за деньги, - в очередной раз успокаивала Орико, - считайте, что я помогла вам как подруга и давайте закончим об этом. Это моя лепта в борьбе за честное дело. Мне очень понятно как вы страдаете. Да еще лишились самого главного в жизни.

Когда я жила в Москве и в других странах не раз приходилось ощущать несправедливость со стороны окружающих. Я понимаю в какую ситуацию можно попасть по незнанию, как трудно сразу найти работу, настоящих друзей или партнеров. Нам простым людям сложнее всех. Меня кто-то за хитрую принимал, кто-то за несчастную, но денежную, кто-то вообще за дурочку...- Орико рассмеялась, - в общем я себя во всех ролях ощутила в жизни, но в разное время. Очень трудно поначалу встретить понимающих людей, настоящих друзей. Вы удачливее меня, у меня нет детей. Абе-сан очень вас хвалил, сказал, что вы очень способная. Способных людей приятно поддерживать. А дети у вас еще будут. Вы еще молоды и полны сил.

Орико, проверив, к концу недели как и обещала прислала перевод обратно. «Больно читать, но ошибок нет».- Написала Орико в электронной почте. Вероника в свою очередь переслала письмо адвокату. Танака позвонил почти сразу.

- Все очень точно сказано, но с вашей точки зрения. Чтобы понять надо будет занять вашу позицию, иначе истолковать слова можно по-разному. Хотя анализируя текст в общем видно и уровень образования и жизненный опыт именно ваш, а не в общем. Видно, что это голая правда. Для опытного судьи все должно быть понятно. Отчетливо виден ваш уровень и уровень вашего мужа. Вы уже выигрываете. Но кто нам попадется не знаю... гарантировать не могу. Но самое главное я хотел бы получить ваше разрешение и смягчить некоторые места в адрес японского суда.

- Но почему вы все время боитесь? Неужели на Касумигасэки не найдется профессионалов своего дела? Там же умнейшие люди сидят.

- Профессионалы найдутся, такие же как и вы со своей колокольни. Мне как посреднику видней... Вероника-сан, не мучьте, дайте маленько подправить, а то по новой засыплемся.

- Правьте, только мне покажите. Вдруг вы хвалебные слова в стихотворной форме пошлете, а я и знать не знаю.

- Оооо!- воскликнул адвокат, - поверьте мне приятные слова никогда не повредят.

- Правда тоже не должна вредить, а приносить пользу. А у вас от моей правды только уши режет. Где у вас правда ищут?

- Не беспокойтесь, останется ваша правда только слегка в моей редакции, для общего блага. Это же не у них трагедия случилась, поэтому чувства могут возникнуть другие, могут быть враждебные. Вы же пол Конституции осрамили. Вам предложат тогда с правительством судиться и обозлятся.

Поверьте мне, который больше 30 лет в судебных делах занят и только на стороне благих дел. Поэтому я с вами не смотря на то, что вы мне одни хлопоты доставляете, нежели несете золотые яйца.

На само заседание Вероника не пошла. Она пробежала глазами текст, который исправил Танака, заметила места, где он попытался придать тексту более мягкий оттенок. Смысл от этого не менялся и Вероника только поблагодарила в ответ. Танака, перед тем как уйти предложил судье написанные Вероникой объяснения. И делая многочисленные поклоны головой, подчеркивая всю важность написанного, просил прочитать, принять к сведению и перенести заседание уже после того как текст будет прочитан..

На следующее заседание Вероника еле дошла. Ей ничего было не нужно, она не понимала о чем еще говорить, когда она все написала. На этом все должно было закончиться. Судья задала буквально пару вопросов и конечно же, ее задело содержание написанного и она спросила почему Вероника живет в Японии, если столько претензий. Вероника довольно больно начала высказываться, так сильно нажала, что ее срочно перебил адвокат и попросил не обращать внимания, потому что Вероника находится в тяжелом состоянии после гибели ребенка. Тогда женщина просто спросила: «Сколько вы хотите за моральный ущерб». Вероника удивительно посмотрела на адвоката. 50 тысяч не задумываясь сказал он. Судья согласилась. На этом суд закончился навсегда.

Глава 3

Японцы научили Веронику все делать отлично, быстро, доводя до машинальности. Что делать в своей ситуации она не знала. Канеко посоветовала не оставаться одной и предложила переехать к ней жить. Она советовала загрузить себя еще чем-нибудь, чтобы не оставалось времени для глубоких размышлений.

- Со временем острота боли пройдет. Навсегда не исчезнет, но станет меньше, со временем зарубцуется. Так вот тебе надо пережить это время. Вероника отказалась жить вместе, однако переехала недалеко от Канеко в большую квартиру европейской планировки. Взяла курсы водителей и бухгалтерские курсы, чтобы действительно было чем занять голову, а не пить сутками таблетки. Получив права Вероника купила машину и стала по выходным куролесить по Японии. Настроение изменилось в лучшую сторону. Она вспомнила наконец-то, что мир широкий. И чем больше разглядывала эту широту, тем больше успокаивалась.

Как то в один из обедов непосредственный начальник Судзуки позвал Веронику с собой. Что за разговор был у него к подчиненной она понять не могла и немало занервничала. Судзуки предложил ей поехать дней на десять в Европу.

- Тебе станет легче, поверь мне. Я тоже хотел в 30 лет покончить жизнь самоубийством и уехал на год в Канаду. Это меня и спасло.

Вероника не долго думая, оформила визу в Италию и поехала в Рим, посетила Флоренцию, Венецию. Все увиденное произвело на нее такое сильное впечатление, что ей очень очень захотелось жить. Когда она вернулась на работу она даже стала улыбаться. Так прошел еще год.

Вероника работая в средней по размеру компании всегда мечтала добиться в Японии большого карьерного успеха и попасть в Крупнейшую корпорацию. Она не знала еще ни одного русского, которому бы это удалось. Да и иностранцев вообще, не считая китайцев. Продолжая работать, дома она читала информацию по всем крупным компьютерным корпорациям. Затем в обычный день выходила в коридор и обзванивала компании. Наконец- то ей повезло, ее позвали на IBM. Собеседование на удивление прошло очень легко. Но этому была причина. В резюме было написано, что она работала на NHK, а это теперь открывало двери во множество компаний. К тому же повезло с непосредственным начальником, он был из Хоккайдо. Японцы северяне то ли из- за близости к России, то ли еще почему, по доброму, лояльно относились к русским. Борьба началась с первого дня работы. Это было похлеще чем в гостинице. Но начальник взялся оберегать Веронику от дураков. Затем она уже имея некоторый опыт автоматически всех придурков отбросила как об стену и выстроила непреодолимую дистанцию, подойти на прямую уже было нельзя, да никто уже и не пытался. С теми кто принял ее с доброй улыбкой она также внешне любезно общалась, но все равно избегала близких связей или дружбы. Новый начальник понаблюдал пару месяцев за своей любимицей, она сидела через два стола от него и не выдержал.

- Нет я и не сомневался в том, что вы человек творческий и способный, но что вы такая АКУЛА в случае нападения, я даже себе представить не мог. Я стал оберегать вас со всех сторон, но вы сами всех по стене размазали, некоторых до сих пор не отдерешь. Вы меня-то обижать не будете? - серьезно спросил он.

- Нет вы же мой рыцарь. Я вас люблю.- Сказала Вероника так громко на всю комнату где сидело около 400 человек, что все на миг оторвали головы от компьютеров, а начальник покраснел как помидор.

После этого случая руководитель совсем перестал волноваться, что его подопечную кто-нибудь заденет и что больше всего его мучало как она к нему относится.

Однако несмотря на успехи в работе, Веронике не понравилось работать в Крупнейшей компании. Смотреть как страдают другие было утомительно. Если она подходила по тому или иному вопросу, пока сотрудники не видели, что это Вероника у них дрожали руки. Смотреть на постоянно трясущихся, бесконечно курящих или спорящих между собой по принципу чья возьмет сослуживцев не хотелось. И Вероника подумала, что надо уходить, потому что окружающая среда не мало давила на психику.

Глава 4

Вероника вспомнила, что должна скорее всего подать документы в посольство. Свидетельство о разводе и свидетельство о смерти. Она отпросилась на полдня и поехала в консульство. Когда она вошла, то увидела своего друга, который помогал ей все 5 лет пока работал в прошлую командировку. Радости не было предела.

- Мы уже год как здесь, жена тоже в консульстве работает. Дети учатся...