Глава 61

Вероника получив ключи еще до переезда, побежала осмотреть долгожданное жилище. Дом, казавшийся ей таким красивым, светлым и свежим снаружи, оказался совершенно старым внутри с темноватыми помещениями из-за малоразмерности и низких потолков. Все те же маломерные комнаты, множество бумажных раздвижных дверей фусума и татами, которые остались японцам как напоминание об их недавнем низком и нищенском уровне жизни. Татами придавали и без того бедному государственному жилью несчастный вид. По сравнению с хорошим деревянным или каменным напольным покрытием, такие полы казались совсем жалкими. Только общая площадь почти вдвое больше. Больше всего разочаровывало то, что из-за старости здания, которая обнаруживалась внутри, зима в квартире и летняя жара становились такими же сильно ощутимыми как и в предыдущем месте проживания. Вероника поняла, что совершила оплошность. Все время думая об увеличении площади, она забыла и не учла само качество постройки.

- Как всегда, одно снаружи и противоположное внутри. - расстраивалась она, прогуливаясь по пустой квартире.

Ей не приходилось бывать в государственных квартирах раньше, поэтому догадаться о внутреннем состоянии она не могла. Однако Вероника винила себя за бестолковость и мужа опять за все то же самое. За то, что он не предупредил, зная обо всем заранее.

- Ну, ты же хотела больше, вот тебе и больше. Я и думал, что ты заранее знаешь, на что идешь.

- Как я могу знать, если живу здесь меньше двух лет. Из них большая часть ушла на тяжелую беременность и на уход за грудным ребенком. К тому же ты прекрасно знаешь, как я к вашим сараям отношусь.

- Я же обещал дом построить.

- Опять про дом. Ты бы не обещал, а построил бы уже что ли. У меня и то быстрее получится.

Вероника вначале, как обычно принимала доводы мужа всерьез, однако затем быстро прекращала все споры, вспоминая на ходу, что ничего нового в них нет. Разногласия понемногу увеличивались, причина оставалась одна и та же. Объяснения с мужем не имели смысла, болтовня мужа так и оставалась по большей части болтовнёй. Все в конечном счете ложилось на женские плечи. Можно было разрядиться в совместной перепалке, но надеяться на серьезное взаимопонимание она почти перестала. Жизнь в собственном доме муж расписывал ей еще во время и сначала знакомства, однако все от простого хлеба до мебели покупалось благодаря уловкам и экономии жены. Все решения принимала в конечном счете она сама. Одним словом Вероника досадовала на свою неопытность, та то, что в очередной раз обманулась внешним видом. Она успокаивала себя лишь появлением свободных квадратных метров и перспективами на будущее.

- Хорошо, минимум через год я найду работу, надеюсь переедем в современное жилье. - завершила она все свои раздумья, бродя во время переезда по холодным комнатам. Продолжая страдать в душе от убогости своего жилья, она больше ни разу не заикнулась о неудобствах вслух.

Бумажные процедуры занимали в Японии минимум времени, поэтому быстро оформив документы, семейство перед Новым годом переехало на новую квартиру.

В дни сильного ветра, которых было не меньше чем солнечных, ветер проникал сквозь оконные щели. Наблюдая, как слабо колышется тюль, можно было определить силу ветра, не выходя на улицу. Зимой к утру квартира остывала также до 6-9 градусов, как и первая в которой они жили. Однако, поднабравшись житейского опыта, побывав в гостях у японцев Вероника решила напичкать весть этот сарай всевозможными удобствами. Все 4-е комнаты квартиры сообщались между собой бумажными раздвижными дверьми фусума. Две по одну сторону коридора и две комнаты располагались через коридор. Все сразу на одну зарплату в Японии купить было невозможно, но постепенно вполне реально. Вероника купила сначала кондиционер, за счет мощности которого и малоразмерности комнат можно было прогревать сразу оба помещения. Раздвижную дверь-фусума она вообще сняла и объединила две комнаты вместе. Получилась одна комната 20 метров и через коридор, объединив кухню с комнатой получилось помещение размером в 16.5 метров. Таймер обогревателя позволял устанавливать время отключения и включения. Теперь засыпать и просыпаться можно было в тепле. Из 6.5 метровой комнаты в сторону кухни помещения обогревались керосиновой печкой. Печку Вероника купила новую, у которой так же как и у кондиционера имелся таймер, с помощью которого устанавливалось время включения и выключения. Запаха керосина у печек нового образца не было, они полностью кроме отверстия для выхода горячего воздуха были закрыты от внешнего вторжения, при легком сотрясении сразу блокировались. Современные на вид, безопасные и функциональные. Сверху печка была нашпигована большим количеством кнопок, выглядела как непонятный прямоугольный механизм. В туалете и ванне Вероника поставила небольшие сенсорные обогреватели. Теперь заходя в туалет, нагреватель автоматически начинал гнать горячий воздух. Снимать одежду и садиться на холодное сиденье унитаза было все равно не приятно, но не так чувствительно как раньше. Вероника предлагала купить теплую насадку на сидение, но Нобуаки не хотел покупать, она стоила не дешево и муж подтверждал свои убеждения все тем же обещанием в скорости построить свой собственный дом. Он предлагал установить все новшества по последнему слову техники в собственном доме. Пока жилье арендованное, то он настаивал на «гаман», что значило набраться терпения. Вероника согласилась, потому что Анютке все равно в туалет бегать пока было не нужно, сама она согласилась терпеть, купив обычную матерчатую насадку на крышку сиденья. Теплая ткань хоть как-то смягчала миг соприкосновения ледяного пластика с мягким местом. Большую часть времени туалет и ванна оставались самыми холодными помещениями, так как обогревались только на время когда ими пользовались, но жить все равно стало веселее. Коридор тоже оставался самым холодным. Поначалу, с непривычки проходить по нему было не приятно. Несмотря на все минусы, Вероника считала квартиру лучше прежних из-за появившейся свободной площади, радовалась хорошо обогреваемому теплому утру и вечеру без запаха. Считала, что это еще один шаг вперед. В русской деревне еще хуже, считала она. А в Москве времена, когда запросто убьют или специально или по ошибке. Пьяных за рулем, как прохожих на улице. В любой инстанции изведут до инфаркта. Медицинское обслуживание скорее пугало, чем обнадеживало. Одним словом все ни так плохо считала она и в ближайшем будущем надеялась найти рабочее место.

Глава 62

Вероника стала собирать информацию относительно трудоустройства. Постепенно она поняла, что без знакомства интеллигентную работу ей не получить. Мало того, что иностранцы были в диковинку, русским приходилось особенно тяжело. Они не относились к азиатам, у которых имелись свои привилегии, не относились к тем европейцам, к которым японцы проявляли интерес и уважение. Являлись кем то между. Первые после последних и последние после большинства цивилизованных. Чем больше Вероника жила в Токио, тем больше замечала непонимание, порой открытое неуважение по отношению к представителям своей национальности. Японцы готовы были разбиться в доску перед американцами, англичанами, австралийцами, новозеландцами. Вызывали уважение французы, ассоциируясь с Шанель и прочими всемирно известными французскими брендами. Итальянцы, потому что ассоциировались с Гуччи и итальянскими брендами. К России отношение было негативное, кроме хорошеньких девок, но опять же дешевых, японцы сразу ничего припомнить не могли. Русских считали нищим и отсталым народом. Белые, но глупые, раз не могут построить и достигнуть того, что у них достигнуто. У многих Россия ассоциировалась несмотря на 1996 год со страшным КГБ и лагерями. Перестройка, путч, прочие волнения, набиравшие силу бандитские группировки, сильнейшая мафия, государственная коррупция. Японцы порой с восхищенными лицами и горящими глазами пытались заговорить с Вероникой, но узнав, что она не американка, а русская с потухшим взглядом старались побыстрее закончить разговор и отойти. Вероника не сразу могла успокоиться после таких знакомств, потому что при Советском Союзе еще в студенческие годы ей пришлось побывать в Восточной Германии, Венгрии, Польше. В институте училось много иностранцев, приезжали на трехмесячные курсы русского языка те же американцы, англичане, австралийцы. И ничего кроме хорошего отношения к себе и к русским она не встречала. Ей было больно в душе, что в Японии русских принимали как людей третьего сорта, немногим спасало лишь важное в этой стране преимущество белой кожи и внешняя привлекательность.

Вероника несмотря ни на что, покупала журналы с объявлениями о работе и пробовала обзванивать фирмы. Все выражали удивление услышав голос иностранки и вежливо отказывали. К вечеру Вероника доходила до такого отчаяния, что когда Нобуаки приходил домой, Вероника либо сидела заплаканная, либо кипела от злости.

- Зачем тебе работать? - Не понимал муж.

- Затем, что я не хочу жить в сарае и моя дочь не должна так жить. К тому же я хочу, чтобы она была образована лучше всех и ходила с высоко поднятой головой независимо от национальной принадлежности. Как я вообще могу себя ощущать после человеческой жизни в Москве, оказавшись затем вдруг в нищете, к тому же осознавая себя человеком третьего сорта и ни где-нибудь, а в твоей несравненной Японии.

- Я же обещал дом построить. Вот выплатим долг и построим.

- А вот интересно, - загорелась глазами Вероника, получив возможность задать мучивший ее все эти годы замужества вопрос.

- Какой долг мы платим и за что.

- Ой, зачем тебе знать, Вероника, это произошло до встречи с тобой и никак тебя не касается. Тем более, что выплатим и забудем.

- Нет, очень даже интересно и касается. Потому что мы жили вполне хорошо в Москве, а благодаря инфляции и вовсе зажиточно. Пока я ничего не понимала, все прошло незаметно. Теперь значимость твоего долга заметно выросла, потому что имея не плохую заработную плату мы вынуждены жить в жилье предназначенном для бедных с целью экономии денег, а самое главное, что моя дочь растет в этой среде, совсем ни так, как я это себе представляла. А она действительно не причем, и так как это моя дочь, то должна жить лучше, а не хуже. Что я скажу ей через полгода, когда буду заставлять снимать штаны в холодном туалете, что у папы денег нет и мы платим твои долги?

Нобуаки, понял, что ему никуда не деться и сев на полу покрытым татами, стал рассказывать Веронике, что произошло много лет назад и какова причина долга.

Нобуаки с детства занимался спортивной борьбой, профессионально владел спортивными приёмами. После окончания университета, с приятелями он сильно выпил и полез в драку. Он так сильно покалечил ни в чем неповинного человека, что сначала не было надежды на то, что тот выживет. Поначалу отцу Нобуаки, который работал в полиции удалось замять разговор. Однако родители потерпевшего, практически потерявшие сына, добились суда. Сын выжил, но навсегда остался привязанным к инвалидному креслу-коляске. Просидев под стражей, в тюрьму Нобуаки не пошел. В конечном счете стороны договорились о денежном возмещении ущерба, который составил сто тысяч долларов.

Веронику после услышанного охватил ужас. Ее муж оказался не просто трепач, а чуть ли не убийца. Она стала расспрашивать подробности, но Нобуаки сначала вяло отвечал, а затем наотрез отказался рассказывать что-либо еще. Тогда молодая женщина подхватила ребенка на руки и побежала к родителям. Веронику как всегда начало колотить от нервного озноба, в голове все мешалось. Она просто обезумела, от открывшейся правды, которую от нее долго скрывали. Она не шла, а летела к дому родителей мужа, уверенная в том, что наконец-то заставит их во всем признаться.

Когда невестка появилась на пороге растрепанная, с лицом полным отчаяния и кратко объяснив зачем пришла, отец с матерью потупили головы. Затем мать подняла на Веронику глаза, полные слез и пригласила пройти в дом. Так как главой в семье считался мужчина, отец стал рассказывать все подробности.

Глава 63

Карьера Нобуаки поначалу складывалась очень успешно. Благодаря своим успехам он занял хорошее место, попал в круг опытных влиятельных людей старше себя. Казалось бы блестящее будущее было обеспечено, но Нобуаки хвастун по характеру, не прочь был похвастаться своими связями, своим положением, любил все свои рассказы приукрасить и преувеличить для весомости. Собственно говоря не самый ужасный недостаток, если бы не на пьяную голову. Хорошенько подвыпив, Нобуаки особенно любил похвастаться перед друзьями и коллегами, среди которых он лидировал, считался в окружавшей его среде молодежи человеком бесспорно внешне уважаемым и сильным. Как-то напившись с друзьями он стал цепляться к совершенно незнакомому парню сидевшему в одном и том же кафе и спрашивать знает ли тот кто он такой. Тот оказался не из трусливых, он не знал Нобуаки и не собирался узнавать. Тогда Нобуаки начал драку, доказывая, что он не просто влиятелен, но и физически силен. Требуя к себе уважения, Нобуаки чуть ли не убил противника. Избитого парня с большим трудом вернули к жизни. Нобуаки сразу потерял свою престижную работу, был изгнан отовсюду и потерял почти полностью поддержку среди старших наставников, среди влиятельных лиц. Отцу с большим трудом удалось договориться с судом о замене тюрьмы денежным вознаграждением. Отец приехал из деревни в столицу на заработки будучи еще молодым, устроился полицейским. Не смотря на столичный образ жизни, он так и остался на всю жизнь человеком с комплексами провинциальности, по настоящему не был образован, сам лично не понимая своей малограмотности, везде любил сунуть свой нос. Как человек маломасштабный, узких взглядов, он хвастался по любому поводу и без повода, что с избытком передалось и сыну. После скандала с дракой, отец Нобуаки подал в отставку. Свое выходное пособие, положенное ему после ухода с работы целиком потратил на выплату штрафа вместо сына. Нобуаки от стыда решил на время исчезнуть из Японии и ему удалось скрыться в России. Через знакомого профессионального борца он попал в одну из отживающих мелких групп организованной преступности. Сам Нобуаки преступностью не занимался и для начала был послан в Россию с целью изучения русского языка. Затем сопровождал своего боса везде на территории России в качестве переводчика. За счет своей приятной внешности и внешней добродушности он справлялся и с визовыми процедурами, наладил дружеские отношения с некоторыми из дипломатов. Как раз с этими представителями преступного мира Вероника впервые познакомилась на своей первой работе, совершенно ничего не подозревая, с одним из них каталась на лодке. Затем, по словам отца, Нобуаки повезло, потому что он встретил правильную девушку, Веронику. И благодаря ей он быстро развязался с бывшей группой, нашел серьезную работу в компании и вообще начал жизнь по-новому.

Мысли в голове у Вероники бешено крутились. Она решила, что чтобы что-то предпринять потребуется время и спокойствие. Пока она чувствовала, что сходит с ума. Ей хотелось поскорее уйти из дома, где ее обманывали, где учили врать других. Вероника внешне вежливо, по привычке поклонилась родне и вышла на улицу. Она наконец-то многое себе разъяснила. Поняла, почему Нобуаки ходил в церковь по приказу отца и вообще делал все с отцовского разрешения и согласия. Поняла теперь, почему была необходимость скрывать добротную мебель и вообще какие-то признаки удобства. Отцовского выходного пособия на выплату всего штрафа все равно не хватило и теперь Нобуаки выплачивал его сам.

Вероника, чтобы не идти домой пошла в универмаг, сервис которого позволял и поесть, и отдохнуть, и поиграть, и выспаться. Она изо всех сил прижимала к себе ребенка, пытаясь таким образом успокоиться, ощутить почву под ногами. Голова работала отдельно от всех ее действий. Мозг бешено крутился, автоматически все анализировал и мысли накручивались как нитки на катушку. Ей казалось, что все рухнуло в бездну и захлопнулось навсегда перед глазами, как трещина в земной коре, которая поглощает людские жизни, сомкнувшись в итоге над человеческой головой. Молодая женщина горбилась от подавленности, была охвачена ужасом и не видела никаких надежд. Больше всего Вероника дрожала над дочерью как над самым дорогим сокровищем. На себя ей было наплевать. Сама она жила согласно приобретенным с годами навыкам, не привыкла себя баловать и жалеть. С детства чувствовала себя никому ненужной, испытывала сильное одиночество. Теперь тянувшая к ней ручки Анютка, была единственным и поистине настоящим стимулом жизни. Теперь ей действительно и всерьез хотелось жить. Добиваться успехов ради ребенка и оставить дочери результаты своих успехов в наследство. Постепенно ощущая и глядя на ребенка как на собственное отражение, мысли понемногу упорядочивались и постепенно переставали скакать подобно животному, охваченному чумой. Вероника больше не сомневалась, что Нобуаки женился на ней согласно своих расчетов и в ней все мгновенно как будто умерло по отношению к нему. Он стал ей не интересен. Как и от собственной матери, от мужа она решила со временем расстаться и навсегда. Только забота о дочери теперь занимала всю ее голову. Она каждый день то возила, то носила, то что-то показывала, давала ощутить. Вероника еще грудную, ничего не понимающую Анечку выносила на улицу, бережно подносила к цветам, листьям, к различным предметам и осторожно знакомила ее с окружающим миром. Она забывая о себе, частенько целыми днями носила ребенка на руках. Вероника, когда только мечтала о рождении ребенка, считала, что заранее должна продумать и подготовить собственное дитя к будущей жизни, чтобы не пришлось испытать тех жутких ощущений, которые порой пришлось пережить ей самой. Чтобы ребенок продолжил, то что уже начато и не почувствовал ни голода, ни безработицы, ни одиночества, непонимания окружающих. Она считала, что обязана научить и оградить собственное дитя от издевательств, всего негативного, поджидающего частенько людей бедных, незнающих, одиноких и неопытных. Теперь ко всем страхам добавлялся откупившийся от тюрьмы отец. Вероника старалась не думать об этом и избавиться как избавлялась от всего, что могло ее попросту убить.

Отчаяние, однако, не уменьшалось, а нарастало от ежедневных неудачных звонков по объявлениям в поисках рабочего места. Она решила устроиться хоть кассиром на кассу в магазине, но добить японцев и заставить их взять ее на работу. Стремительный технический прогресс и такое разительное отставание во взаимопонимании между людьми возмущали молодую женщину.

- 1996 год, у всех на языке слова о 21-ом веке, а у японцев комплекс на белых людей. Они не понимают и не знают ни истории, ни культуры других стран, даже близлежащих соседей вокруг острова. У нас при закрытом обществе одних только республик 15 вместе уживалось, не считая все национальные разновидности. - возмущалась при друзьях Вероника.

Глава 64

Как то вечером она позвонила по объявлению в магазин, который находился недалеко от ее дома. Как всегда менеджер удивленный голосом русской женщины, не сразу сообразил, что ответить.

- Мы не можем взять вас на работу, потому что люди испугаются.- Помычав, внезапно выпалил управляющий.

- Испугаются? - в свою очередь удивилась Вероника. - Я не страшная.

- Я и не сомневаюсь в ваших внешних данных. Русская национальность этим славится. Однако если мы вас на кассу поставим, то покупать у вас вряд ли будут, а вот глазеть со стороны это да. А если мы вас в офис возьмем, то мы тоже лишний раз будем дергаться и обращать на вас с непривычки чрезмерно много внимания.

- Ха-а-а ......, - тихо выдохнула Вероника.

Она не знала, что сказать. Так открыто причины отказа вообще было не принято объяснять, особенно у молчаливых японцев и так долго и откровенно с ней до сих пор никто не разговаривал.

- Ну, если вы хотите, то можете попробовать несколько дней, мы вам оплатим. Хотя сомневаюсь, что согласно своего образования вы сможете выдержать давление местных обывателей... Зато поймете нужно ли вам все это.

Вероника впервые услышав слова почти что согласия, попросила разрешения поработать неделю. На следующий день, ей пришлось уговорить свою учительницу щямисэна Канеко посидеть с ребенком, затем она пришла в супермаркет. Это был средний по размеру магазин, работники встретили ее довольно приветливо. Старший кассир стала объяснять как работать с кассой, как раскланиваться с покупателями, учила элементарному сервису, который должен предоставить кассир покупателю. Убедившись, что Вероника все поняла старший кассир вывела ее в зал. И уже в зале еще раз провела тренировку. Вероника справилась с легкостью с правилами, труднее оказалось стоять перед всеми, то есть перед покупателями в зале. К ней подходили с глазами полными любопытства, некоторые пытались дотронуться до руки, кто то пробив покупки отходил хихикая, как от увлекательного аттракциона. Несколько теток сбившись в кучу друг с другом в стороне тыркали в Веронику пальцем и жестами о чем-то горячо спорили. Кто-то смотрел с опаской и принципиально у нее не выбивал, кто-то говорил, получив чек «стройная», кто-то «хорошенькая», кто-то наоборот задирался, провоцируя скандал. Вероника автоматически пробивала и произносила вежливые фразы и гнулась в знак благодарности за покупку, но устала от чрезмерного внимания и окружающей реакции людей больше, нежели физически. К концу дня у нее страшно болел желудок. Менеджер несколько раз за день пробегал мимо и подбадривая, произносил:

- Молодец, молодец!

Вечером он ждал ее внутри магазина и по бледному, как вылинялому лицу Вероники понял, что она невозможно устала.

- Ну, что, - начал он улыбаясь, - Кажется я был прав. Но, вы молодец, я и не ожидал от вас такой ловкости и выдержки. Тем более, что здесь не центральный магазин, покупатели довольно грубые попадаются.

- Да, это ужасно, - только и могла произнести Вероника.

- Завтра придете?

- Приду.

- Конечно, попробуйте недельку. Заодно и смените обстановку.

Веронике тяжелее всего было пристроить ребенка. В Японии оказалось почти не возможно и не принято было просить соседей или оставлять собственных детей с друзьями. Родственники тоже не слишком хотели обременять себя лишними заботами. Отцы обычно не участвовали в воспитании. Филиппинские женщины обычно нанимались в няньки, но только при высоких заработках можно было позволить себе такую роскошь. Ясли тоже стоили дорого, съедали немалую часть заработка, но и там нужно было встать сначала на очередь. Большинство все-таки прибегали к яслям, чтобы удержать хотя бы рабочее место. Вероника даже в ясли пристроить ребенка не имела возможности, требовалась справка с работы. В случае недельной пробы справку не давали. Вероника, как всегда, когда нужна срочная помощь обратилась с просьбой к учительнице по щямисэну. Канеко стукнуло за шестьдесят, выглядела она свежо и молодо, однако с годовалым ребенком ей не легко было справиться. Канеко со своей стороны не просто наблюдала за русской женщиной и всегда была в курсе всех подробностей жизни Вероники. Пожилая женщина сама когда-то приехала из провинции за лучшей жизнью в столицу, она находила много общего с собой в молодости, а самое главное не боялась иностранцев. Наоборот стремилась к интернациональной дружбе. Канеко верила в удачу молодой девушки и от души хотела помочь.

- Конечно, попробуй, - сразу согласилась она, - Я всегда помогу. Но если что ни так, то ты уж на меня не обижайся. Я теперь по старости могу оплошать, это у меня не от сердца, от возраста. Но я буду стараться. В общем не волнуйся иди и делай, что задумала.

Она согласилась в течение недели с 8:30-ти до 17:30-ти сидеть с годовалым ребенком. К концу недели Вероника уже отчетливо понимала, что не будет больше работать в супермаркете. Желудок продолжал сильно болеть. Большого ума на работе не требовалось, нервы нужны были покрепче. Менеджер, наблюдая за ней каждый день, казалось всё понимал без лишних слов. В конце недели они еще раз задушевно поговорили и он предложил Веронике на время запастись терпением и найти согласно ее воспитания и образования более интеллигентную работу. Или если имеется перед собой какая-то цель, не обращать ни на что внимания и продолжать. Тем более, что прибавится немного денег и опыта.

- В конце концов, японцы наблюдают за тобой, а ты за ними.

Вероника не могла сразу измениться и увлечь себя наблюдением за японцами-покупателями по 8 часов в день. Она понимала, что сломает себе психику, занимаясь работой лишь ради денег, ощущая себя за кассой в качестве подопытного кролика. Вероника решила　про себя,　поискать работу, которая пусть будет даже тяжела, но хотя бы нравиться и не вызывать болей на нервной почве. Низко поклонившись, она извинилась за причиненное беспокойство. Менеджер не менее низко поклонился Веронике и сказал, что ему интересно и приятно было вместе сотрудничать. Вероника впервые за все время поисков работы столкнулась с таким человечным менеджером, который не смотря на то, что был тем же самым японцем, как и прочее основное население острова, однако казалось, что он все понимал и пытался оказать поддержку. Молодая женщина вновь стала ездить с дочерью и ради нее же во всевозможные места, предназначенные для игр и развлечений детей. Вечерами, уложив ребенка, продолжала заниматься японским. Поначалу она ездила через день, но таскать на себе коляску, ребенка, вещи для переодевания, еду и к тому же все время на метро или автобусах становилось с каждым разом тяжелее. Как обычно переборщив с нагрузкой усталость давала о себе знать внезапно и существенно. Молодая мама упав в конечном итоге в обморок, испугалась за ребенка и стала ограничиваться парками у себя в округе. Только раз в неделю, обычно по субботам выезжала куда-нибудь подальше от дома, в парки, большие по площади, приспособленные для всевозможных детских развлечений, которые напоминали отдельное детское государство. Подобно острову на острове или так называемую детскую страну. Вероника выбирала самые популярные места для игр.

Глава 65

Мужа жена ни о чем не просила. Иногда от усталости где-то в глубине души ей хотелось, чтобы он предложил помощь. Но только от усталости. Супруги жили как соседи, которые вынуждены жить вместе, не имея временно другой возможности. Они не пытались замечать друг друга, лишь иногда в моменты повышенной чувствительности, что объяснялось той же усталостью. Муж приходил с работы, ужинал, повалявшись у телевизора шел спать. Если в России он пытался предугадать все желания Вероники и всегда предлагал помощь, то теперь казалось не замечал, что нужно помочь, не понимал, не видел, не слышал. Изредка, когда дочь была рядом, Вероника обращалась к мужу, чтобы их отношения не влияли негативно на ребенка. Нобуаки не помогал, повторял все то же самое. То есть отдохнуть и продолжить домашние дела самой или предлагал отказаться от мысли о работе.

- Не надо сидеть над учебниками до утра, тогда ты будешь здорова и способна сама справиться с ребенком, - отговаривался муж, игнорируя обоих. И ребенка и усталость жены. Он казалось не замечал множества домашних хлопот. Одновременно, отмывая старую и зарабатывая новую репутацию, он на глазах других людей таскал на себе всех детей подряд в церкви, засиживался с ними до вечера по воскресеньям, занимаясь играми. В таком внимании к детям, у всех на виду по отношению к чужим детям в большом количестве он видел больше эффекта, нежели в помощи собственной жене. Он, конечно, наблюдал как Вероника выходила из дома навьюченная вещами, с коляской, с ребенком, но даже перестал спрашивать куда и зачем. Каждый следовал своей цели. Вероника согласно воспитанного чувства ответственности готовила и оставляла еду на плите, в душе ненавидела себя за свою старательность во всем. Независимо от важности и нужности, как солдат выполняющий свой долг перед Родиной, выполняла принятый минимум супружеских обязанностей, избегая интимной близости, чтобы не покалечить себя (собственную психику) окончательно. Муж приходил вечером, Вероника разогревала еду и уходила играть с дочерью. По выходным муж как обычно уходил покушать и пожаловаться к родителям.

Японские детские парки и даже парки просто для прогулок строились очень продуманно, являлись местом чаще всего безукоризненным, красивым и уютным. Не смотря на малоразмерность, как национальную специфику, паркам обычно выделялось достаточно пространства, детские парки оборудовались всевозможными приспособлениями, развлечениями и прочими удобствами. Если бы во всех парках можно было бы оставаться на ночь, то многие предпочли бы остаться на пару ночей, хотя бы в палатках. Даже тем кто не привык к палаточным условиям количество удобств вокруг вполне компенсировало бы прочие неудобства. Это не только туалеты чистые с бумагой, водой для мытья рук и ведрами для мусора. По всей территории парка были разбросаны баки, установлены краны с водой, в которых при желании можно было частично вымыться. Столы для обедов, с лавками, на которых можно было и выспаться при желании, столовые, кафе и прочие удобства.

В одну из суббот Вероника ползая вместе с дочерью по веревочной лестнице заметила еще одну белую женщину и по узкому лицу типичной янки совершенно не сомневалась, что перед ней американка. Выбравшись в конце концов из канатного лабиринта Вероника пошла к ней на встречу.

- Вы, американка, - обратилась она к ней по-английски, и обратила внимание, что дети у них одинаково годовалого возраста.

- Да. А вы? - улыбаясь во весь рот ответила та.

- А я нет. Я русская и кроме сожаления об этом у меня никаких других чувств не вызывает, - завидуя улыбающемуся лицу американки, еще более угрюмо ответила Вероника.

Американка сощурившись засмеялась и молодые женщины стали спрашивать друг друга, кто где живет, у кого где работает муж и кому как живется в Токио. Американка пришла с тремя детьми, но те были постарше и играли сами по себе. Маму звали Кэсэрин, по происхождению она оказалась провинциальной девушкой, выросла на американской ферме. Молодые мамы быстро нашли общий язык. В пять часов вечера, на улице раздавалась мелодия, похожая по смыслу на школьный звонок, в Японии же предупреждала о том, что скоро стемнеет и пора всем расходиться по домам. Американка спросив на чем приехала Вероника, предложила подвезти на своей машине. Вероника с оттянутыми за день ребенком и вещами руками не задумываясь согласилась. Катерина, как называла ее Вероника на русский манер, бесконечно болтала всю дорогу и предложила под конец вступить в группу жен-иностранок. Денег это больших не стоило, зато вступив в кружок можно было избежать одиночества, дать детям вволю наиграться, да к тому же в международной атмосфере, получить много советов. Вероника обрадовалась существованию такой группы и согласилась вступить. Жены-иностранки обычно собирались раз в неделю у кого-то дома или выезжали изредка вместе, устраивали детские праздники, правда согласно американского календаря. Однако посетив несколько собраний Вероника не пожалела. Было весело, женщины действительно помогали друг другу, а не вредили с улыбкой на лице, как соседки японки у нее в округе. Как то Кэсэрин сказала, что живет в одном доме с русской, но так как женщина эта довольно взбалмошная, то сохраняя хорошие отношения, сказала, что они мало общаются. Ни смотря на это Катерина предложила Веронике заполнить пробел в русском общении познакомив ее со своей русской соседкой, которую звали Еленой. Вероника, зная что Кэсэрин очень честна и прямолинейна, забеспокоилась по поводу взбалмошности, но пораздумав, чисто из любопытства согласилась встретиться. Она приехала с Анютой к Кэсэрин в гости. Та в свою очередь пригласила Елену. Территория, где жили женщины принадлежала крупнейшей компании, была ограждена и дома, принадлежавшие компании предоставлялись сотрудникам и их семьям совсем за незначительную арендную плату. Проще говоря общежитие для сотрудников, хотя на рынке недвижимости не уступающее по качеству элитному жилью. Вероника поразилась такому высокому уровню жилья и низкой цене. Само здание было теплее, комнаты просторнее и планировка удобнее. Вероника сразу оценила преимущества работы в крупной компании. Елена оказалась сильно располневшей блондинкой, сохранявшей красивое лицо, черты которого не теряли своей эффектности даже при ее стокилограммовом весе. Она была старше Вероники, имела дочь трех лет. В первый раз Вероника никакой взбалмошности не заметила. Елене было скучно от домашнего хозяйства, она жаловалась на полноту, на постоянные недомогания. Показала свою фотографию до замужества, где она весила 52 килограмма. В общем все обычные женские жалобы, хотя более пессимистичные как и у большинства русских за границей. Американцы обычно советовались, а не жаловались и вообще встречались с целью почесать языками, нежели ради нытья. Почти всегда много смеялись. С Еленой на душе становилось совсем пасмурно и Вероника подражала в таких случаях церковному батюшке. Она дала новой подруге высказаться, и чтобы быстрее вернуться домой, предпочла не вступать в комментарии.

продолжение ...