Глава 70

Как то собравшись с детьми у итальянки Ромины, Кэсэрин поинтересовалась в Вероники делами Елены, Вероника только пристально и укоризненно посмотрела на Кэсэрин. Та в свою очередь призналась в том, что знала об алкоголизме, но надеялась, что Вероника такая правильная и сильная чем-то поможет.

- У меня даже себе нет времени помочь... Что я могла сделать со своей стороны я попробовала, но чужие привычки я изменить не могу... Человек сам должен захотеть и справляться со своими недостатками. Существует самообразование, самовоспитание, самовнушение. Для тех, кто не умеет сам, есть воспитательные и образовательные учреждения.

- Да, - соглашалась Кэсэрин, - и я не смогла ничем помочь. С моими тремя малышами и мужем в придачу совсем времени нет. Просто смотреть со стороны и слушать сплетни, которые ходят по домам нашей компании... Больно и смотреть и слушать. Карьера ее мужа... Все же видят, все всё понимают... Елена в серьез не воспринимала мои слова, я думала может это из-за английского, поэтому надеялась, что общение на русском откроет ей глаза, окажет поддержку.

Кэсэрин извинилась за то, что познакомила женщин друг с другом. Вероника не обижалась, потому что, вообще говоря, на Кэсэрин невозможно было обижаться. Она по-настоящему была простая, излучающая доброту женщина, от души пыталась понять и помочь всем и каждому. Кэсэрин везде являлась самой желанной гостьей. Когда она говорила ее голубые глаза светились теплом и всем хотелось быть поближе к этому теплу. Все жены-иностранки уставали сидеть дома с детьми, уставали от домашнего однообразия. Поэтому собирались и проводили время группой. Ясли требовали трудоустройства, с трех лет появлялась возможность отдать ребенка в сад, однако до трех лет сидеть с ребенком было довольно утомительно. Лишь одной из группы американке повезло с соседями. Это были старики, поклоняющиеся всему американскому. Они совершенно бесплатно и с удовольствием забирали годовалого мальчика и трёхлетнюю девочку к себе на целый день, порой оставляли у себя на ночь. Старики преклонялась перед Америкой, им льстила и придавала гордости дружба с подобной семьей. Джесика же, мать этих детей, повесив заботы на других, садилась в джип и целыми днями разъезжала за покупками. Вероника не имела не престижной национальности, не могла рассчитывать на родителей мужа, которые до сих пор вносили больше разлада в семью, чем помощи. Машины у нее тоже не было. Причем американские жены в отличие от всех других и в особенности от русских все имели права и водили машину самостоятельно. Женщины в группе относились друг к другу дружелюбно, любили домашние посиделки обязательно Макдональс. Исключением была Ромина. Она вызывала у двух представительниц престижной в Японии национальности открытую неприязнь. У Ромины собирались самые так сказать простые и хорошие, которые любили компанию и не углублялись в вопросы личной жизни, если их об этом не просили. Внешне верили и соглашались с тем, что им говорили, за глаза не обсуждали. Вероника познакомилась с Роминой позже, чем с остальными. Однако женщины друг другу понравились, жили в 15 минутах езды на автобусе. Вероника пока не могла понять, почему пару домашних хозяек, членов группы сторонились итальянки, игнорировали ее, когда та приходила к кому-либо домой. Вероника наоборот стала чаще бывать у новой приятельницы. Постепенно стало заметно, что Ромина любила все приукрашивать, а приглядевшись к женщине стало очевидным, что она мало похожа на итальянку. Рассказы Ромины не воспринимались как вранье. Они скорее были красочными и завораживающими. Подобно сказкам о хорошем, прекрасном и счастливым завершением. Вероника во многое не верила, но слушала с улыбкой и с удовольствием. Потом простоватый японский и манеры поведения Ромины тоже придавали некоторую прелесть ее рассказам, она не загружала голову. Как хорошие детские истории ее болтовня помогала отвлечься, отдохнуть от обычной рутины. Отношения с мужем тоже были натянутыми, но Ромина говорила, что наоборот прекрасные несмотря на то, что они часто ругаются и ругались всегда. Она объясняла это национальной эмоциональной особенностью итальянцев. При этом лишний раз старалась подчеркнуть, что муж всегда молчит и ужасно боится ее потерять. Во все это верилось с трудом, но рассказывалось так красноречиво, ну просто вкусно, что Веронике нравилось слушать, все равно что смотреть в кино любовный роман. Наверное, еще и потому, что Ромина с жаром о чем-нибудь рассказывая, сама больше чем кто-либо верила в то, что говорила. Муж итальянки держал ночной клуб с филиппинскими девушками хостес. Днем он всегда спал, и когда Вероника была в гостях он никогда не выходил из спальни. Ромина же романтичная по натуре бесконечно рассказывала как и большинство мамаш о своей любовной истории с мужем, которая длилась до свадьбы на протяжении 8 лет. Ромина ни о чем так красноречиво не рассказывала как о любви то угасавшей, то вновь разгоравшейся на протяжении всей совместной жизни. Она бесконечно любовалась плодом своей любви дочерью Наташей. Девочка была некрасива, но Ромина была без ума от своей дочери, еще и потому что все знали, но Ромина думала, что нет, она родила девочку в 40 лет. Для всех ей было сорок, а на самом деле 50. Чаще дети полукровки рождались очень симпатичными или чаще красивыми, но бывало сюдя по Наташе (так звали дочь Ромины) и наоборот. Ромина показывала свадебные фотографии, сопровождала все свои рассказы фотографиями молодости. Мужа Веронике удалось увидеть только на фотоснимках. Большинство и них были черно-белыми, казались совсем давнишними, из чего Вероника заключила, что отношения между супругами давно канули в прошлое. Не говоря о своих догадках вслух она заметила, что и по возрасту Ромина значительно старше, чем говорит об этом сама, но и это открытие Вероника оставила про себя. Ромина слишком волновалась за свой возраст, вечно обеспокоенная своей внешностью не раз пробалтывалась обо всем сама, затем тут же придумывала что-нибудь новенькое, пытаясь загладить ошибку. Глядя на Наташу, которая училась в 3-ем классе мама в зависимости от обстоятельств казалась то старше, то младше. В таких случаях нужно было время для того чтобы разобраться, что правда, а что ложь, чтобы понять настоящую историю Ромины. Она сама провоцировала всевозможные догадки и способствовала возникновению сомнений у знакомых, потому что постоянно забывала, что говорила раньше, в другой раз рассказывала историю несколько иначе. Группа женщин, которые приходили к Ромине никогда ее не критиковали, изредка вспоминали Елену, которую Ромина тоже знала. «Итальянка» порой сокрушалась, до чего может дойти женщина. И подчеркивала, что искушенная женщина никогда не сможет вернуться к обычному ритму жизни. Она от души жалела все еще красивую, но опускавшуюся у всех на глазах Елену.

Ромина постепенно как добродушный ребенок привязалась к Веронике и не могла долго без нее обходиться. Она надувала губки, когда узнавала, что Вероника или на занятиях или не хочет приходить, потому что чем-то занята. Дом у Ромины был очень уютный, на первом этаже с отдельным входом с противоположной стороны жили родители мужа. Второй этаж с кухней, гостиной, комнатой Наташи и спальней супругов занимала «итальянка» с мужем. Все комнаты были обставлены комфортно и по европейски. Глубокие мягкие кресла под старину, шикарный персидский ковер украшал полы. Рассказы хозяйки расслабляли и усыпляли.

Глава 71

Как то Ромина окончательно проникнувшись доверием к Веронике предложила познакомить ее с пожилой русской, которая всю жизнь прожила в Токио и никогда не видела России. Ее родители бежали после революции в Турцию, затем как это часто происходило супруги разбежались в разные стороны за границей и мать осталась с первой дочерью на руках. Затем родила Аделину и воспитала обеих девочек в Иране. Первая дочь жила теперь в Америке, имела четырех детей от одного мужа и четырех мужей в разное время. Аделина же вышла замуж в 18 лет в Марселе за американского военного итальянского происхождения. Некоторое время жила в Японии в городе Кобе, общалась со многими русскими эмигрантами в том числе и с семьей знаменитых Морозовых. Большую часть и по сей день жила в дорогом районе Азабу в Токио. Муж ее давно оставил военную карьеру возглавлял представительство американской компании. У них была дочь Линда, которая была долгое время подругой с Роминой. Но подруги открыто недолюбливали друг друга. По многочисленным рассказам «итальянки» причина была в разности уровня жизни. У Линды всего всегда было в достатке, она получила дорогостоящее образование, жила богаче и привилегий, как американка в Японии имела немерено. Не смотря на свою личную неприязнь к подруге. Ромина загорелась идеей познакомить Веронику с Аделиной. Как то на неделе она позвонила и сказала, что они приглашены к Аделине домой. Вероника очень волновалась. Ей всего несколько раз за все время проживания удавалось пройти по улицам богатых районов Токио. Увидеть необычную русскую предвкушало много интересного и загадочного. Через неделю в субботу, Ромина с дочерью Наташей и Вероника с маленькой Аней отправились в гости. Идти от метро пришлось долго, не смотря на свою дороговизну район был холмистый. Дорога, то резко спускалась вниз, то поднималась наверх. Это был большой недостаток дорогих районов, то в гору, то с горы, то в гору, то обратно. Дом стоял на горе и в глубине полностью скрывался густой зеленью деревьев. Навстречу гостям выбежала служанка, симпатичная филиппинская девушка. Она лопоча по-английски с сильным акцентом повела гостей по тропинке к дому. Войдя в калитку Вероника увидела большой сад и огромный дом. Постройка была старой, но войдя вовнутрь оказалась очень просторной. Дом был огромным. Аделине слегла привстала с кресла и движением руки предложила всем пройти в гостиную. Это была красивая, с восточными чертами лица, которые ей достались от отца иранца, высокая, очень ухоженная пожилая женщина. Весь вечер она не сдвинулась с места. Так и просидела с прямой осанкой в своем кресле, куря одну за одной тонкие сигареты. За креслом на стене висел портрет Николая Второго. Вероника с непривычки, поначалу то и дело переводила взгляд то на говорящую, то на портрет за ее спиной. Аделина от души радовалась встрече. Мать научила ее русскому языку, но шесть лет как уже умерла. Случаев поговорить на русском почти не было. Имея роскошный сад Аделина почти не выходила на улицу, спала до 2-х часов дня и до двух часов ночи смотрела телевизор. Пару часов проводила с мужем, когда он приходил с работы. Говорили они между собой по-английски. Она изредка посещала русскую церковь, совсем редко батюшка с матушкой заходили к ней в гости. Неподалеку жила еще одна богатая пожилая русская эмигрантка Ася, родители которой бежали во время революции в Харбин. Ася попала в Японию выйдя замуж за богатого японца. Дети ее уже давно выросли и уехали из Японии, муж умер и та жила одна с домработницей японкой. Старые подруги жили на соседних станциях, однако чаще разговаривали по телефону, чем встречались. Ася была еще богаче и то жаловалась на больные ноги, то улетала к детям в Израиль или в Америку, навещала внуков, заодно и подлечиться. Аделина, одним словом, скучала без русского языка и общения.

Не имея своих внуков, она с умилением разглядывала детей и наслаждалась их возней. Болтая с Вероникой по-русски, она вслух замечала за собой, что многое забыла. Целый вечер болтали о России, пожилая женщина жалела, что никогда не видела родины своей матери и одновременно боялась ехать. Она боялась России, наслушавшись в детстве рассказов о жестокости по время революции, о которой рассказывали эмигранты. (О том как революционеры учили благородных простоте и снимали перчатки вместе с кожей, опуская кисть руки с этой целью в кипящее масло) Аделина показала огромный дом в Ессентуках, который отняли после прихода советской власти. Показывала фотографии родственников, которые не бежали, а добровольно отдали все, что у них имелось революционерам и остались. Выглядели они на фотографиях совсем просто, по-крестьянски были одеты. Когда то давно через красный крест им с матерью удавалось обмениваться письмами, но затем все связи оборвались и она ничего о них не знала. Когда все стали собираться обратно домой Аделина предложила пойти в следующие выходные поужинать в Американский клуб. Туда же решили пригласить дочь Аделины Линду.

По дороге обратно Ромина открыто нервничала. Во первых, ею весь вечер никто не интересовался. Во - вторых, предстоящая встреча с Линдой ей тоже была не слишком по вкусу. Она говорила, что Линда разбалована, не привыкла никого слушать кроме себя. Добавила как бы между прочим, что Линда отхватила себе богатого доктора, но он по мнению Ромины был толстый и нелепый на вид мужчина, на 8 или 10 лет моложе сожительницы. - А живут они, - почти с ужасом в глазах придвинулась Ромина к Веронике,

- гражданским браком. Больше 10 лет прошло как сошлись и не расписаны. Подцепил американку, думал круто, потом надеялся от нее отвязаться, когда надоест. Но Линда умная, образованная, от нее теперь просто так не отделаешься. Она так и не работает и не работала никогда, то отец содержит, то японец содержит, оплачивая все ее прихоти.

Так как простым смертным попасть в Американский клуб не было возможности, потому что это был закрытый клуб, Вероника всю неделю чувствовала особую торжественность по этом поводу и размышляла в чем пойти. На самом деле ничего особенного в клубе не было, кроме того, что попасть туда могли только американцы, или их гости. Или богатые японцы, которые платили немыслимые суммы за членство в клубе. Такие условия еще больше разжигали желание попасть, придавали всему американскому недосягаемости и престижа. В следующую субботу, когда все уже собрались за столом, то кроме напитков ничего заказать не удалось. Пришлось ждать Линду. Она опоздала на 40 минут и ее мать с умильной улыбкой подчеркнула, что ее дочь любит опаздывать как ее итальянская родня. Линда оказалась по сравнению с надменной красавицей матерью и голубоглазой русской красавицей бабушкой, которую Вероника видела на фотографии совершеннейшей противоположностью. Она унаследовала от иранского дедушки выразительные темные глаза и черные ресницы. Однако даже глаза не спасали обезображенное лицо. Рыхлая кожа лица хранила следы вульгарный угрей. Не смотря на тщательный макияж лицо было изрыто и все покрыто мелкими волосками. Маленький нос, плохо вписывавшийся в ее удлиненное лицо, которое она унаследовала от отца. Сравнивая Линду с отцом и матерью трудно было признать в ней родную дочь. В ней слишком неудачно смешалось множество кровей. Невысокий рост, как у японцев спасал Линду от собственного внешнего безобразия. Когда Линда вошла Вероника при первом взгляде на нее непроизвольно вздрогнула. Ромина заметила реакцию Вероники и ехидно хихикнула. Линда не говорила по-русски, знала только некоторые слова и фразы. Курила она еще больше чем мать. Только отец в их семье много ел, но никогда не пил и не курил. Линда сидела напротив Вероники, через отца и мать от Ромины. Таким образом с подругой юности она не имела возможности разговаривать. Вероника оказалась в центре внимания. Она рассказывала о своих трудностях с работой. Линда мало работала в Японии и вообще когда и где-либо, но чувствовалось, что любила давать советы, поэтому болтала без умолку. Вероника глядя то на мать Аделину, то на Линду, то на Ромину, пыталась определить настоящий возраст женщин. Теперь разглядывая всех воочию никак не получалось, что Ромине 40, как она всегда говорила. То есть глядя на Ромину и ее восьмилетнюю дочь все вроде бы должно было сходиться, но по сравнению с мамой подруги детства и самой подруги получалось, что лет на 8-10 больше. Вероника как всегда решила, что со временем, как не скрывай все будет понятно и отбросила мысль о возрасте в сторону. Ей несмотря на внешние данные понравилась бросающая в глаза образованность и внешне подчеркнутая самоуверенность Линды. Она не вытягивалась в струнку подобно матери, вела себя вполне по компанейски. В конце вечера женщины обменялись телефонами и договорились в ближайшее время встретиться. Ромина весь вечер просидев почти без собеседников, заботясь все время о Наташе ехала обратно всю обратную дорогу не в духе.

Глава 72

- Ты так разоделась,- обратилась она наконец к Веронике, - можно подумать на прием. Это же всего на всего ресторан, каких на улице полно. Разница в недоступности. В этом то и идея.

- Я же в первый раз. А все-таки интересно, как заграницей побывали, кроме официантов, ни одного японца.

- Рано радуешься. Они вовсе не те за кого себя выдают.

- В смысле не те.

- Далеко не богатые, как пытаются убедить в этом окружающих. Привилегии для американцев это конечно есть, в этом им повезло. Мюрэли больше 40 лет прожили в Токио. Все перед ними преклоняются, хотят подружиться. Но я знаю как скромно они питаются. Едят очень мало, вечно тощую курицу на ужин, а за дом этот платят гроши. Еще по старому контракту, когда после войны земля в их районе была дешевый, а район не престижный. Они въехали в этот дом и теперь ни одна контора не может их выгнать, потому что привыкли раболепствовать. Ты знаешь сколько стоит там земля на сегодняшний день, это для людей с деньгами. Весь вопрос в том, что с американцами не судятся, с ними мечтают подружиться, ими мечтают стать, заслужить их признание. Американское принято на сегодняшний день в их мире за идеал, все привилегии за ними. Даже сталкиваясь с обратным идеал не рассыпается. Ну, если только иной раз слегка удивляет. И то при этом оказывается виновата не система, а кто то конкретно. И чуть ли не один во всем и за всех. И опять все по новой сравнивается с тем же американским идеалом. Догнали или не догнали. Лучше или хуже. Сойдем за американцев или нет. Американский престиж не рушим! Не то, что ваш, русский, по которому как бульдозером гоняют все кому не лень. Американцы и себя уважают и себя уважать заставили. А русские бегут друг от друга, от бедности, от несправедливости. Либо нажившись бегут от той же неустойчивости, отсутствия веры в будущее, неуважительности. У американцев ничем ни лучше, зато их вера в самих себя непоколебима, чувство собственного превосходства нерушимо. Их хоть бульдозером, хоть чем. Они с лица земли уничтожат от «несправедливости» по отношению к себе. В Америку верит большинство! Попасть туда становится все сложнее. В некоторых местах Америка на лицо невыносимая паранойя, от которой люди фактически гибнут или готовятся выстоять в условиях нескончаемой психологической войны с помощью тренингов. Пишут книжки о психологической атаке, доводящей до летального исхода, о методах адаптированния в подобных условиях паранойи. Забывая, что адаптируясь ты сам ставишься таким же параноиком либо в роли победителя, либо в роли проигравшего. Зачем он вообще нужен подобный образ никто не задумывается, все ищут путей как туда попасть, как при этом выжить. Психологически здоровых только в провинции можно найти. И то больше попросту малообразованных. И не смотря на реальность в башку вбивается имидж близкий к совершенству и в общество не пускают с такой силой, что еще больше хочется туда попасть. Успех одного преподносят как общедоступный. И все опять лезут в бой. Верят в свой дрим и дизаэ (надежду и мечту). В «свои» американцы просто так не принимают.

Те, кто эту систему развития придумал радуются за себя, обеспечив доходный образ жизни на все свои последующие поколения. Пока простые смертные бьются ни на жизнь, а на смерть друг с другом, те кто при деньгах и власти живут как раз той нормальной жизнью, о которой мечтают все остальные только приехавшие и родившиеся уже в самой Америке. Но на протяжении долгих столетий все никак не получается. Наверху умно говорят о свободе и о правде как о самой большой привилегии, которая по их словам только в Америке существует. А все остальные верят и как животные сами отбивают друг у друга всего чего они хотят.

Так что старики Мюрэли, как представители американского общества обладают той неписанной властью, которая позволяет им жить так как им удобно независимо от места нахождения. Диктуют условия всему японскому миру не имея на это ни прав, ни полномочий. Они никогда сами не съедут с насиженного места, самого дорого в Токио, которое им почти бесплатно обходится. И Линда, ты же видела какая она на лицо уродина,

- сощурив глаза заглянула Ромина в глаза Вероники.

- Ее бабушка родила ее мать Аделину от иранца и та безусловно красива, унаследовав лучшее. Линде, однако, ничего хорошего не досталось. Зато сколько американской внешней самоуверенности. А ты отбрей ее хорошенько разок и вся самоуверенность враз рассыпется. Вот так воспитывают американцев. А ты разоделась как на парад. Я пожалуй к итальянцам и к русским хорошо отношусь, поэтому и хотела вас познакомить. Когда они тащат в свой клуб и ведут себя по-американски меня лично тошнит. Начинаешь ощущать, что тебя сию минуту психологически изведут.

Вероника впервые видела Ромину изрядно разъяренной.

- А сколько лет вы дружите с Линдой? - спросила она после продолжительного молчания.

- Дружили не долго, знаю ее лет тридцать... двадцать... - сообразив что вновь проболталась о возрасте, Ромина подозрительно посмотрела на Веронику и не произнесла больше ни слова до самого дома. Ромина выходила на остановку раньше и подчеркнуто увлеченная разговором со своей дочерью, едва махнула Веронике рукой на прощанье.

Через неделю Линда сидела в кафе с Вероникой. Первая очень осторожно задавала вопросы как бы пытаясь узнать о том, что Вероника знает от Ромины о себе.

- Ты давно знакома с Роминой? - начала она издалека.

- Да нет, но рядом живем, она часто звонит. Очень привязчива ко мне. Веселая всегда, вся в любви и романтике. Душевная и человечная. Не жадная. Не слишком образована - это видно, но с ней легко, есть чему поучиться по части житейской мудрости. Не все видимо правда, но рассказывает она заманчиво и красиво. Мне пока интересно.

- А мне страшно надоело. А ты видела ее мужа?

- Да интереса особенно нет. Он все время спит, когда я прихожу.

- Да, содержит клуб с филиппинскими девками. Ужас. Мечтала отхватить настоящего интеллигента богача, а получила мужика, торгующего девками.

- На фотографии он очень даже ничего, по сравнению с Роминой кажется моложе.

- Значит всё-таки заметно... А по поводу национальности она, что говорит?

- Что и всем. Итальянка... Не все в это верят, но мне лично все равно. Национальная принадлежность не имеет для меня большого значения.

- Да? А я, между прочим, была у этой «итальянки» на свадьбе. Она прожила со своим теперешним мужем восемь лет гражданским браком и когда поняла, что он не собирается на ней жениться решила хотя бы ребенка родить... Возраст ее подпирал... Вот тут он молодец. Зная как и я всю ее подноготную, кто она и что, он как порядочный на ней женился. Так вот на свадьбу приехала вся ее семья. Их пятеро детей в семье, ну и сами родители. Так вот по-итальянски они не произнесли ни слова. Они говорили на персидском. И после этого она утверждает, что она итальянка. Но я то знаю, почему она получила итальянское гражданство... Спроси у моей матери она тебе подтвердит. ...Вообще-то я так много помогала Ромине, и не могу понять, почему за столько лет знакомства, столько ненависти, зависти, желчи… Когда ей до зарезу нужны были деньги, только я давала ей в долг. Когда они снимали каморку не далеко от нас со своим теперешним мужем, то она постоянно с ним ругалась и часто убегала от него жить ко мне. Моя мать принимала ее как родную дочь, кормила, дарила украшения. Ромина пока жила у меня таскала мою одежду. Мы были все что сестры какое то время.

- У меня в детстве тоже было что-то похожее... Ты ее за неблагодарность ненавидишь? - спросила Вероника

- Я? ... Я не ненавижу... Не знаю... Устала от постоянной ее брехни, зависти ко мне и к моей семье. Просто обидно в конце концов. Я, моя мать, мы столько для нее сделали, а от нее никогда не слышали слов благодарности, не получали элементарного уважения.

- Ну, и перестали бы дружить.

- У меня не было ни братьев ни сестер, с японцами мне никогда дружить не хотелось. Совпадение с иранским происхождением сближало. Почти земляки, - расхохоталась Линда. - Я слепо радовалась найдя в Ромине подругу, потом долго терпела... Теперь мы уже и не дружим. Так позвонит раз в год и спросит как я живу, «пожалеет как бы» о том, что я не имею детей, подчеркнет как все прекрасней становится ее Натали. Что ее Натали ходит в самую дорогую школу, что лучше всех одета, умнее всех ну, и так далее. Я рада, что она решившись родить, родила и женила на себя японца, был бы он человек не порядочный так и с ребенком бросил бы. Таких японцев сколько угодно. Но какая у вас там элитная школа. Вот здесь в этом районе элитные школы, это я понимаю. Ее вечное вранье меня раздражает. Ни настоящего имени, ни возраста, ни настоящего счастья, рассказывает вечные небылицы.

- Как раз таки самое обычное женское счастье у нее все-таки есть. Поэтому она веселая и здоровая. А о себе все немножко врут Линда. Иногда это на пользу.

- Вот именно немножко, а не всё. Хостэс она и останется хостэс. У женщин такого воспитания вранье вырабатывается с опытом и они никогда не могут остановиться.

- Так она работала хостес?

- А кем же. Там же и подцепила своего мужа. В нашем районе, да в элитном клубе... Думала богача отхватила. Однако ты видела как она живет. Совершенно обычно и район у вас спальный... А самое главное, мне то зачем врать, я знаю ее лет с 18 -ти... - наткнувшись на возраст, как на гвоздь, Линда подобно Ромине моментально сменила тему разговора.

В конце концов женщины проболтав в кафе на Роппонге около двух часов разошлись по домам.

Глава 73

Вечером Линда позвонила и предложила пойти поужинать в американском клубе с отцом, которого она безумно любила по ее словам и взять своего мужа.

- Давай только без матери, - просила Линда, - эта вечная надменность, ничего неделание. Она опять начнет лезть со своими советами и нравоучениями, потому что с ума сходит от абсолютной праздности. Нет бы самой все делать, так она еще домработницу завела. Ты знаешь сколько они платят Джудэс? 150 тысяч иен. Это почти полторы тысячи долларов и к тому же она имеет в нашем доме отдельную комнату и полное трехразовое питание. Раз в год приезжает с Филиппин ее сын и мои родители забрасывают его подарками, как собственного внука. Это мои деньги, мое наследство, а они расшвыривают его на всех кто под ноги попадется. Моя мать совершенно не думает обо мне. Любит обо всем рассуждать не выходя из дома, наслушавшись телевизионных новостей. И вся ее работа это курить и сидеть как статуя закинув нога на ногу. Моя бабушка и готовила и вязала. Бегала преподавать русский язык в школу Берлиц. А эта как королева восседает сутками в кресле.

Веронике Аделина очень нравилась и ей не хотелось слышать упреки дочери, которой мать дала все, что могла и та в свою очередь тоже никогда не работала. Любопытно, однако, стало посмотреть теперь на мужа Линды. Который по описанию Ромины был хоть и богач, но внешне выглядел смешно и нелепо.

После Линды Веронике позвонила ее мать.

- Спасибо за интересный вечер Вероника, вы приятная собеседница, даже моя Линда к вам привязалась. Ваша Анешка просто прелесть, а не ребенок. Как вам понравилось в клубе, - наконец-то спросила она Веронику.

- Очень необычно для меня. И Вас там все знают, я чувствовала себя как в свите его величества и ее высочества.

-Ну, что вы, что вы! Это все мой Джо. Он прекрасный человек. Всем много помогает, состоит в правлении различных групп. Его все любят, все подходят к нему специально поприветствовать. Иногда он притаскивает кого-нибудь домой. Но я не люблю, потому что совершенно не разбираюсь в его делах. Мне скучно сидеть и выслушивать их разговоры, они мне не понятны, поэтому не интересны.

- Может наоборот увлечься чем-нибудь. Я слышала, что вы никуда не выходите. Сад такой большой, а вы совсем его забросили. Это ведет к депрессии.

- Муж раз в год везет меня на месяц в Европу, потом мы едем на пару недель в Америку, навещаем своих друзей и родственников. Там же живет моя бестолковая сестра. Я покажу вам в следующий раз фотографию. Она такая же красавица какой была моя матушка. Но наша мама была очень мудрой женщиной. Ирина же, моя сестра, только внешне на нее похожа и совершенно пусто в голове. Даже по-русски она говорить отказывается и мне приходится говорить с ней по-английски. В общем приходите в гости я вам ее покажу. Чем вы занимаетесь в свободное время?

- Учу язык, чтобы в конце концов устроиться на работу. Но это вечером и ночью. Днем полностью занята ребенком. Много играем на улице, читаю ей книжки, ставлю сказки послушать, детские песенки, музыку. Убираюсь, есть готовлю.

- Ах, какая же все-таки прелесть ваша Анешка. Она как ангел. Очень редкий ребенок. А моя Линда даже не соизволила родить ребенка. У нее такой прекрасный муж, а она полная эгоистка. До встречи с ним отец проплачивал все ее прихоти. Она путешествовала, где хотела. Потом поступила в Нью-Йорке в университет. Училась на продюсера. Потом вернулась сюда и опять продолжала сидеть на нашей шее. Теперь когда она перебралась к Мизутани (мужу) он страдает от всех ее прихотей. А она обзывает его в лицо «мужиком». Все японские мужчины для нее мужики. Костюм, портфель, а под этим деревенский мужик. И он, представляете себе, терпит. Преуспевающий врач, у него между прочим даже не одна, а несколько своих клиник. Он оплачивает такую дорогую квартиру, имеет свою яхту, а она на него обзывается. Меня Линда вообще забыла, хотя ей нужно пройти 15 минут пешком до матери. Ей на меня наплевать. Сидит дома, ничего не делает, мне говорит, что всегда ужасно занята. Вся ее занятость это слушание новостей CNN, BBC и компьютер.

- Ну что касается японских мужчин в костюмах и даже в простой одежде, то я согласна с Линдой. Действительно выглядят европейскими джентльменами, но по настоящему класс интеллигенции у них, наверное, еще невелик. С понятием «мужик» я вполне согласна. Образование это все-таки духовных облик, а не материальная сторона. Внешний вид лишь незначительная часть всего составляющего человека образованного, которую к сожалению принимают на сегодняшний день за основную. Внешне действительно получается непонятно кто есть кто, особенно под прикрытием стремительного экономического развития. Менталитет людей к сожалению, так быстро не меняется. Его так быстро не сошьешь как костюм. Тем более без должного морального и духовного развития. Человек не машина. Внутри у японцев засела отсталая культура при улучшенном уровне жизни. Отец моего мужа боится европейской мебели, кровати, например, потому что с нее можно упасть и разбиться. Однако если надо потолковать о чем-нибудь умном или осудить кого-нибудь, то он не пропустит случая сунуть свой нос. Про мужа Линды ничего сказать не могу, врач ведь. Встретимся, посмотрим, что там за самурай в белом халате.

Вероника все время слыша слово муж и сама называя партнера Линды мужем так и не могла понять расписаны они официально или нет, но спрашивать открыто стеснялась. Опять же полагаясь на время, решила, что и без слов станет все понятным.

- Звонила ли Вам Ромина? - спросила Вероника пытаясь сменить тему разговора. - Она очень оптимистичная женщина, мы недавно с ней знакомы, но живем совсем рядом. Я как-то доехала до нее на велосипеде примерно за 20 минут. Девочки наши несмотря на разницу в возрасте хорошо вместе играют.

- Да, славная девушка. Я очень рада, что у нее по-настоящему сложилась семья. Мы все с мужем и Линдой были у нее на свадьбе. Свадьбу играли недалеко от нас на Аояма. Шикарное место. Вся ее семья прилетела на бракосочетание. У них очень бедная семья, пятеро детей. Ромина, оказалась, удачливее всех.

- Ну, смотря, что иметь в виду под удачей. Для нормального уровня жизни все необходимое есть. С мужем, как у большинства. Ромина поглощена Наташей, они как бы вдвоем отдельно во всем доме, несмотря на присутствие мужа и его родителей. Сомнительный бизнес отца и сына. Но поболтать с ней весело. Она очень эмоциональна, живет воспоминаниями о бурной молодости, куча фотографий юной девушки-красавицы. Все какие-то небылицы, и все очень захватывающие.

Аделина рассмеялась.

продолжение ...